лесистом берегу речки, на той стороне, откуда ожидал появления врагов, постоянный наблюдательный пост. Там дежурили самые верные и стойкие — из отборного десятка старого сотника.
До защитников форта не доходило никаких вестей о том, что творится на других участках Рыцарского Рубежа. В окрестных деревнях народ тоже ничего не знал. Бои шли где-то западнее, вблизи основных крепостей Ордена.
Аргнист лишь очень большим усилием воли заставлял себя не вспоминать хутор, Дееру и сыновей. Они все равно приходили к нему каждую ночь во снах, над которыми старый сотник не имел власти. Домашние молча выстраивались возле постели Аргниста, глядя на командира форта Гэсар с немым укором — мол, на кого ж ты нас покинул. Днем сотник спасался от черных мыслей работой — не щадя себя, гонял новобранцев, и мало-помалу это все же начинало давать результаты. Пусть боевой дух проснулся лишь в десяти из всех, остальные при случае тоже смогли бы за себя постоять, а не просто умерли бы, словно скот на бойне. Аргнист надеялся, что Орда поломает зубы о бастионы его форта...
Была ночь, теплая, тихая и безмятежная. В такую пору лучше всего гулять в обнимку с девчонкой, если ты молод, или покуривать трубочку на свежем воздухе, предаваясь неспешным раздумьям, если жизнь твоя уже идет под уклон и последний порог приближается; все, что угодно, хорошо делать в подобную ночь, но только не воевать. Однако приходится.
Аргниста поднял с постели заполошный крик ворвавшегося к нему часового — паренька из тех, что так и не научились драться без оглядки. Таких сотник ставил только на внутреннюю охрану форта — впереди, в дозорных секретах, сидели те, что покрепче духом.
— Отец-командир! Беда! Идут... сюда идут! — Молодой воин весь трясся от страха.
— Отвечай толком! — прикрикнул на него Аргнист, отбрасывая одеяло. — Кто идет? Откуда идет? И, самое главное, — куда? Орденский капитулат в полном составе пожаловал, что ли?
— Орда... — выдохнул юноша, без сил опускаясь на лавку, он настолько перетрусил, что ему было уже не до нарушения субординации. В иное время он тотчас схлопотал бы от сотника добрый подзатыльник, но сейчас Аргнист и внимания на это не обратил.
— Откуда? — отрывисто бросил старый воин, поспешно натягивая подкольчужницу. — Кто весть принес?
— Килиан... Он с передового поста прибежал, а Мром там остался... следить, значит... А весть такая — идет Орда, и ее там видимо-невидимо!... Все, как вы описывали... И хоботяры, и брюхоеды, и броненосцы, и иные, неведомые... Не перечесть! Идут вдоль старой тропы к мосту... то есть туда, где мост был.
— Бей тревогу, — распорядился Аргнист, облачаясь в доспехи. — Фрабара буди! Людей — на стены! Понял ли?
Юноша судорожно кивнул. Аргнист сильно подозревал, что штаны у этого горе-воителя уже давно мокрые.
Сотник вышел на крепостной двор. Гэсар еще спал, ловя последние сладкие мгновения, потому что вот-вот должен был ударить старый колокол, вырывая защитников из объятий дремы. Для многих это утро окажется последним.
Подбежал запыхавшийся Килиан, сразу за ним — Мром. Крепкие парни, из лучших, кто не зажмуривался и не кричал «мамочка!», когда надо было сжать зубы и драться.
— Валом валят, отец-командир, — выдохнул Мром, не забыв, однако, при этом вытянуться, как предписывал строгий устав. — И каких там только нет!...
— А вот это ты мне сейчас и должен сказать — каких там нет, — неодобрительно сдвинул брови сотник — службу спрашивай с того только, кто ее толком исполнить может.
Мром наморщил лоб от усердия.
— Каких же не было... Хоботяры были... Броненосцы... Брюхоеды тож... Главопасти... От стеноломов земли не видно. Нет, отец-командир, все, какие только есть, — все пожаловали.
— Значит, всерьез за дело взялись, — заметил сотник. — Что ж, нечего столбами стоять! По местам!
Аргнист сам прозвонил тревогу.
Старый сотник со смешанным чувством горечи и боли следил за тем, как меняются выражения лиц его новобранцев, когда им, еще полусонным, выдернутым из сладких ночных грез, внезапно объявили, что на форт идет Орда. Кое-кто разрыдался прямо в строю, соседей не стесняясь, кое-кто схватился за голову, а кое-кто и просто «мамочка!» заорал. Угрюмое молчание хранил лишь избранный десяток Аргниста. Мужики- обозники держались не лучше новобранцев. Казалось, все усилия Фрабара и Аргниста пошли псу под хвост, но старый сотник не спешил с выводами. Не зови никого трусом, пока от стрел бегать не начнет.
— Вот что, ребята, — начал Аргнист свою короткую речь. — На нас прет Орда. И судя по тому, сколько ее здесь, — драке быть жестокой. Помощи нам ждать неоткуда. А только знайте — за нами весь галенский край. Потому лучше нам всем здесь остаться, да не видеть, что Орда на юге учинит, коли прорвется. А значит, стоять крепко! Кто струсит, побежит — своей рукой уложу. Потому как один трус всех остальных к Ракоту Милостивцу раньше времени отправить может. Все! На стены!
Приказ поспел как раз вовремя. На противоположном берегу затрещали кусты. Нимало не прячась, Орда гордо и нагло выходила во всей своей красе на северный берег Гардрага.
Даже видавший виды Аргнист присвистнул про себя от этого внушительного зрелища.
Орда пожирала последние островки зелени. Под месивом из буро-черно-зеленых тел исчезала земля. Бесчисленные лапы втаптывали в грязь остатки листвы. Под напором тесно сгрудившихся тел трещали, ломались и выворачивались с корнем деревья. Выталкиваемые задними передние шеренги начали спускаться к воде. Нигде не было видно ни одного просвета.
Как там говорили мудрые отцы-капитулярии? Мол, Гэсар окажется много восточнее главного удара? Ну, если то что Аргнист видит перед собой сейчас, не есть главный удар...
Чуя близость врага, заржал во дворе верный Локран. На миг Аргнист до хруста сжал зубы. Эх, мужики, мужики! Остались дома... Сюда бы ополчение хуторов... или хотя бы те пять десятков всадников, что выводил в поле он, Аргнист...
Догадаться, что сейчас станет делать Орда, было нетрудно. Тактика ее не отличалась разнообразием — «навал», и ничего больше. Непонятно только, зачем они вообще вышли к Гэсару, где есть какой-никакой, а все-таки вооруженный гарнизон, если можно было атаковать неохраняемую стену в нескольких лигах к западу? Подкреплений Ордена ждать не приходилось, «Красные петухи» стерегли толстые пуза отцов- капитуляриев; а здесь, «восточнее главного удара», ты, сотник Аргнист, сам как хочешь выкарабкивайся.
Кто-то из молодых воинов истерично взвизгнул и, потеряв голову, бросился вниз со стены и дальше, через крепостной двор. Южные ворота были крепко-накрепко заперты, все, что могло послужить в качестве лестницы, предусмотрительный Фрабар распорядился убрать под замок, но тем не менее несчастный парень, бросив и меч, и щит, попытался было взобраться наверх, уцепившись за выпиравшие петли створок Аргнист молча вскинул арбалет — так, чтобы видело как можно больше народу. Шутить он не собирался.
— Стой! — гаркнул злосчастному трусу сотник, однако беглец даже не повернул головы.
Аргнист нажал на спуск. Арбалет звонко щелкнул, и парень с воем покатился в пыль. Из бедра торчал хвост тяжелого железного болта.
— Эй, всем все ясно?! — рявкнул Аргнист, обводя взглядом побелевшие лица своих воинов. Бывшие обозники все как один шевелили губами, возводя глаза к небу — верно, молились...
Раненый сотником парень корчился и стонал на земле.
— Фрабар! — резко скомандовал старый сотник. Десятник быстро кивнул головой — понял, мол, — и, переваливаясь, побежал к устроенным на боевых площадках стен Гэсара метательным машинам.
Их Аргнист строил по памяти, однако все необходимые сведения оказались затвержены накрепко еще с гвардейских времен. На эти-то катапульты, баллисты и прочую механическую снасть и рассчитывал старый сотник, прекрасно понимая, что с пятью десятками воинов — будь они даже все из его бывшего полка — Гэсара не отстоять.
Возле бойниц осталось совсем мало народу.
Тем временем Орда покончила наконец с нерешительностью. Словно дождавшись чьей-то неслышимой для иных команды, она вся разом как-то дружно качнулась вперед и полилась вниз по склону. Во главе
