неожиданно близко от дороги. Там они и затаились под корнями рухнувшего от старости дерева. Двалин высек огонь: Ярина была слишком слаба, чтобы добывать его волшбой. Она лишь немного поколдовала, чтобы укрыть пламя от любопытных глаз.
Гном и девушка сидели тесно прижавшись друг к другу. Это вышло как-то само собой, случайно, и оба внутренне удивились, вдруг обнаружив, что Двалин заботливо укрывает Ярину полой плаща, а девчонка, утратив на время всю свою ершистость, прижимается щекой к мощному, бугрящемуся мускулами плечу подземного жителя.
— Расскажи о себе, — внезапно попросил гном и вторично сам себе подивился. Его соплеменников судьба кого-то из людей заботила лишь в том случае, если это были торговые партнеры. Да и сам Двалин раньше никогда не интересовался жизнью тех, что приходили делить с ним постель. Им от него было нужно только одно, и они это получали. Так какие тут еще разговоры? Зачем?
Ярина ответила не сразу, долго смотрела в огонь... А потом заговорила — точно на исповеди. И рассказала гному все.
— А что же теперь? — осторожно спросил Двалин, когда Ярина выговорилась и умолкла, смущенно спрятав лицо в ладонях.
— Теперь? А что теперь? Куда глаза глядят. Да только долго ли бегать-то? Орда, говорят, прорвалась. Так что, может, и бежали-то зря?
— Ничего, и с Ордой совладаем, пока духом не пали, — попытался приободрить девушку Двалин. — Выдохнется Орда. Да и король наш, светлое величество, больше уже в Галене отсиживаться не сможет. А маги у него при дворе первостатейные!
— Послушай, ты... ты же знаешь, кто я... — внезапно сменила тему Ярина. — Знаешь... и говоришь?
— Ну а это-то здесь при чем? — удивился гном. — Судьба каждому может кулак показать. Что ж в том такого? Жизнь так твоя сложилась. Теперь вот по-иному повернулось. Стала ты свободна. Что хочешь, то и делай. А уж что ты решишь — другой вопрос...
Наутро Эльтара разбудила сладко посапывавшую Ками.
— Мама? — пролепетала девочка, едва приоткрыв глазки. И тут же последовало умиротворенное: — Ты не исчезла... Ну да, я ведь была очень-очень хорошей, я просила, чтобы ты всегда оставалась со мной...
— Конечно, Ками...
Грифон явился на зов тотчас, стоило Эльтаре послать неслышимый для прочих зов.
— Ой! — Ками едва не бросилась наутек. Эльтара с трудом успокоила девочку. Волшебнице отчего-то доставляло удовольствие делать это словами, а не заклятьями...
— Его можно погладить. — Принцесса подтолкнула Спутницу ближе к гордому зверю. Восторгам Ками не было конца, после того как царственный грифон позволил небольшой ладошке пройтись по его гриве; он даже прикрыл глаза от удовольствия.
— А теперь мы полетим. Я сделаю так, что ты не сможешь упасть, поэтому ничего не бойся!
— А я и так ничего не боюсь! — последовал гордый ответ.
Вскоре грифон взвился в воздух, устремившись на запад, к изломанной линии Тайных Гор, что уже высоко поднялись над горизонтом.
Под крыльями расстилались западные пределы Галенского королевства. Мелькнули поля, пажити, покосы — мелькнули и исчезли, и вот уже внизу привольное течение широкого, медленного в низовьях великого Эгера. А вот показался Покинутый Берег, а за ним, еще дальше, уже, считай, начинаются рубежи Эльфрана.
Крылатый зверь внезапно заклекотал, теряя высоту. Эльтара встрепенулась, поспешно произнося слова пароля. Зазвучал холодно-хрустальный голос, предписывавший наезднице снизиться и идти через коридор Погибельного Леса.
Вот так новость! Отец закрыл воздушную дорогу в Эльфран! Наверное, только она, его старшая дочь, да еще Ушедшая Вниз мать знали, каких усилий ему это стоило. Что ж, подчиняемся родительской воле!
Грифон недовольно заклекотал, однако послушно нацелился на крохотный свободный пятачок Покинутого Берега. Ками послушно уснула — Эльтара решила, что ребенку незачем глазеть на груды выбеленных скелетов и чудовищных обитателей Погибельного Леса...
Невозможно было поверить, что Погибельный Лес сотворила та же грандиозная Сила, которая в свое время изваяла Звездный Зал Эльфрана. Взорам Эльтары предстала высокая стена темно-лиловых зарослей, не имевших ничего общего с растущими в Северном Хьёрварде деревьями и кустами. Гладкие, лишенные коры ветви обтягивало нечто вроде звериной кожи; каждая ветвь заканчивалась длинным, остро отточенным когтем толщиной в руку взрослого мужчины. Казалось, из земли растет целое полчище когтистых лап, постоянно шевелящихся, точно под сильным ветром. В сплошной стене зарослей не было ни единого просвета, ни единой тропинки; зато подножия жутких порождений магии скрывали обильно валявшиеся там кости.
Деревья Погибельного Леса не имели также и листьев. Сонм вросших в землю щупалец — вот что являл собой этот лес, предпоследний рубеж обороны Эльф-рана...
Волшебница уверенно направила грифона к зарослям. Ветви угрожающе потянулись к ней, на отполированных когтях тускло блеснули блики... Лес создавался не столько с целью убивать, больше — чтобы отпугивать. Убийство было лишь крайней мерой защиты.
Эльтара вскинула руку. Тихо-тихо, едва слышно она произнесла свое настоящее имя, и ветви-убийцы тотчас успокоились. Повинуясь, они поспешно расступились открывая дорогу к горам. Эльтара вскочила на спину грифона, и граор, как называли этих зверей в Эльфране, стремительно понес ее вперед.
К вечеру волшебница достигла горных подножий. Блестящие коричневые громады скал возносились в поднебесье, затмевая солнечный свет; казалось, в невообразимо далекий День Творения здесь из-под земли ударили фонтаны раскаленного, расплавленного гранита, взметнулись ввысь да так и застыли, окаменев. Кручи не имели острых граней — все было скруглено, сглажено, точно у отливки, вынутой из формы искусным мастером. Громадные капли жидкого камня застыли на полпути к земле; насколько мог окинуть глаз, стену не пересекало ни единой трещины.
Эльтара подняла голову и прищурилась. Смертный ничего не смог бы разглядеть в толщах голубого аэра над горными вершинами, простой смертный, но не она, Эльтара. Ее глаза странно изменились, сделавшись огненно-алыми, словно восходящее солнце, и этими измененными глазами она увидела парящие высоко в небе крошечные фигурки всадников верхом на диковинных крылатых существах.
Стража Эльфрана использовала грифонов.
— Я здесь, — негромко произнесла принцесса, внимательно глядя вверх на маленькие серебристые фигурки, что реяли в воздушных потоках. — Я здесь!
Ее услышали. Один из всадников направил грифона вниз. Лапы зверя еще не успели коснуться земли, а наездник уже соскочил на землю, как было принято у шиковой молодежи.
Совсем еще юный воин, с чистыми, голубыми, как небо, глазами и длинными, выбивавшимися из-под шлема золотистыми волосами, которым позавидовала бы любая смертная красавица. Высеребренная кольчуга тихонько звякнула, когда воин поспешно преклонил колено перед дочерью своего повелителя.
— О, саойя! Какая честь для меня! Я первым доложу повелителю о вашем возвращении! Я буду сопровождать вас через горы, мы останемся вдвоем в голубой беспредельности, а потом я сложу об этом полете балладу, столь же прекрасную, как и то, что расцветает сейчас в моей душе!
Это был обычный для Эльфрана изысканный и витиеватый придворный стиль. Саойя, или, на людском языке, принцесса Эльфрана, снисходительно улыбнулась. Она уже изрядно отвыкла от манер и обычаев родины, от изящных, утонченных, со скрытыми намеками бесед, где не принято было в открытую выражать свои мысли, зато даму должно было осыпать непрерывным потоком комплиментов.
Принцесса совсем забыла о Двалине. Она вновь становилась наследной владычицей Эльфрана, привыкшей не замечать состоящий в услужении Подгорный народ.
— К какому Дому принадлежит взнуздавший грао-ра? — Эльтара ответила положенной этикетом фразой. Саойя обязана в первую очередь интересоваться происхождением своего спутника.
— Имею честь принадлежать я к Дому Скаолингов, Дому Пенных Валов, — поклонился воин. — Третья ветвь, шестая сертурия. Заслужил право на собственный герб под гербом Скаолингов!
