– В такие дни никто не совершает преступлений. Единственные, кто совершает сегодня преступления, – проститутки.
Генеро наблюдал за лицом Макса Манделя. Он увидел, как глаза старика заблестели, и понял, что вино стало ближе. Когда у портного загорались глаза от его шуточек, это являлось добрым предзнаменованием. Теперь оставалось только разжалобить старика.
– В такой день, – продолжал Ричард Генеро, – сырость пробирает до костей, ну прямо до костей.
– Ну и?
– Ну и ничего. Просто говорю: 'Прямо до костей'. И самое плохое, что полицейский не может зайти в бар пропустить стаканчик, чтобы согреться. Ты же знаешь, это не положено.
– Ну и что дальше?
– Ничего, просто рассказываю, – ответил Генеро. – Макс, ты шьешь отличную одежду.
– Благодарю.
Воцарилась тишина. Только на улице монотонно барабанил дождь.
– Сырость пробирает прямо до костей, – повторил Ричард Генеро.
– Слышал уже.
– Так холодно, – продолжал ныть полицейский.
– Ладно, очень холодно, – согласился портной. – Да, сэр, – произнес, кивая, Генеро.
– Вино в задней комнате, рядом с выжималкой, – сдался Макс. – Только не пей много, а то окосеешь. Я не хочу, чтобы меня арестовали за спаивание полицейских.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть вино, Макс? – невинным голосом спросил Генеро.
– Вы только послушайте этого мистера с детскими, чистыми глазами. Он спрашивает, есть ли у меня вино. Иди, иди. Пей, только не все.
– Очень мило с твоей стороны, Макс, – обрадовался полицейский. – Я и не думал, что ты…
– Иди, пока я не передумал.
Ричард Генеро отправился в заднюю комнату и увидел на столе рядом с выжималкой бутылку вина. Открыл ее, ополоснул стакан в раковине около маленького грязного окна и наполнил его до краев. Выпил и облизнул губы.
– Хочешь выпить, Макс?
– Армии Спасения не понравится, если я буду пить за шитьем одежды для них.
– Отличное вино, Макс, – продолжал дразнить Генеро.
– Ну так выпей еще стакан и отстань от меня. Из-за тебя у меня получаются кривые стежки.
Полицейский не заставил долго себя уговаривать и выпил еще один полный стакан. Он закрыл бутылку и вернулся, энергично потирая руки.
– Теперь я готов на все, – улыбнулся он.
– К чему это ты готов? Ты же сам сказал, что в такие дни закон нарушают только проститутки.
– Я готов и для них, – отозвался Генеро. – Пошли, Макс. Закрывай свою лавочку. Найдем пару роскошных девочек. Что скажешь?
– Перестань издеваться над стариком. Если моя жена застукает меня с роскошной девочкой, она всадит мне в спину нож. Иди, иди, у тебя же дежурство. Иди, арестовывай своих пьяниц и бродяг. Мне иногда кажется, что у меня не ателье, а бар. Каждый пьяница-фараон на дежурстве считает своим долгом зайти и выпить вина. Правительство обязано, как минимум, снизить мне налоги. Когда-нибудь я подсыплю яда. Тогда, может быть, чертовы фараоны из 87-го оставят меня в покое. Уходи. Сматывайся отсюда.
– Но, Макс, ты же любишь нас.
– Я люблю вас, как тараканов.
– Нет, больше, чем тараканов, – не согласился Генеро.
– Верно. Я люблю вас, как водяных крыс, – поправился старик портной.
– Ну что же, я пошел на мостик. – Полицейский натянул перчатки.
– Какой еще мостик?
– Мостик корабля. Шутка, Макс. Понимаешь, дождь, вода,
Корабль. Понимаешь?
– Мир лишился великого комика, когда ты решил стать фараоном, – покачал головой Макс Мандель. – На мостик… – Он опять покачал головой. – Окажи мне услугу.
– Какую? – спросил Ричард Генеро, открывая дверь.
– С мостика этого корабля…
– Ну?
– Спрыгни с него!
Генеро улыбнулся и закрыл за собой дверь. Дождь не прекратился, но сейчас полицейский чувствовал себя значительно лучше. Отличное вино согрело желудок, и он чувствовал, как тепло приятно разливается
