Элисия нежно гладила Айана по лицу любящими руками, не видя ничего вокруг, не видя, как упала протянувшаяся рука мужа, как выпрямился Алекс и, незамеченный, пошел прочь.
Глава 16
— Ох, леди Элисия, — ласково журила молодую хозяйку Дэни. — Просто ума не приложу, что с вами делать! Она помогала Элисии одеваться, после того как выкупала ее и перевязала ей раны. Сердобольная старушка не могла удержаться от возмущенных, досадливых восклицаний при виде плачевного состояния своей подопечной. Она бережно вытерла полотенцем длинные волосы Элисии, к которым вернулся прежний блеск после того, как с них тщательно смыли грязь и кровь.
Затем Дэни усадила Элисию перед камином, распространявшим уютное тепло по всей комнате. Элисия с благодарностью прихлебывала предписанный старушкой душистый горячий чай, держа чашку в ладонях, чтобы лучше согреться. Тепло проникало в пальцы сквозь тончайший фарфор. «Как просто и легко было бы раздавить эту скорлупку, — подумалось Элисии, — так же легко, как умереть». Она заглянула в лицо смерти и навсегда запомнила ту шаткую, еле уловимую границу, которая отделяла ее от жизни. Жизнь — самый драгоценный дар, данный человеку свыше, но до чего же она хрупкая! Вот и ее, Элисии, жизнь несколько раз была готова угаснуть, как пламя свечи.
Что оставила бы она в мире после себя, если бы смерть настигла ее? Ее наследием были бы только дни злости и недовольства. В воспоминаниях тех, кто жил рядом с ней, осталась бы только горечь. Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться даже от крупиц предлагаемого ею счастья.
Если до него еще можно дотянуться, она жадно схватится за него обеими руками. Она возьмет все, что предлагает ей Алекс, даже если это означает, что придется делить его с леди Вудли, даже если Элисия сможет видеться с ним лишь иногда по приезде его из Лондона. В конце концов, она все еще остается его женой, а он захочет наследника. Он и женился на ней, намереваясь обзавестись сыновьями-наследниками. Его дети, малая его частица, которая останется с ней навсегда. Как она будет любить и лелеять их! Даже если он ее не любит, ему придется с этим считаться.
По возвращении из Блэкмора Алекс проявил немало сострадания и заботы о ее здоровье, но между ними оставалась стена, стена холода и равнодушия. Он словно говорил ей, что всегда позаботится о страждущих, раненых и больных, но это всего-навсего христианское милосердие, не более того.
В дверь нерешительно постучали, и на пороге появилась Луиза. На бледном личике под глазами темнели круги, усиливая грусть, светившуюся в серых глазах, от которой они казались огромными озерами боли. В руках она нервно теребила мокрый от слез платок.
— Луиза, — мягко произнесла Элисия, полная сочувствия к исстрадавшейся душе, — я рада вашему приходу.
— Я не была уверена, что вы захотите меня видеть п-после… — девушка замолчала, и по лицу ее пробежала мучительная судорога, — после того, что с вами сделали.
— Но вы в этом не виноваты! — возмутилась Элисия. — Неужели я стану винить вас в происшедшем и питать к вам какую-то неприязнь? О, Луиза, вы — моя единственная подруга! — Элисия раскрыла объятия навстречу растерянной девушке, которая выглядела совсем надломленной.
Притянув к себе хрупкую, дрожащую фигурку, Элисия бормотала слова утешения, которые вряд ли могли умерить глубокую печаль, переполнявшую Луизу. Но какое-то успокоительное действие они оказали, потому что рыдания Луизы постепенно стали стихать, и она тихонько прислонилась к подруге, судорожно вздыхая.
— Помните, как при нашей первой встрече я сказала вам, что мы понадобимся друг другу, чтобы излить душу? Помните? — спрашивала Элисия Луизу, пытавшуюся вытереть глаза до нелепости крохотным кружевным платочком.
— Да, я помню, — сдавленно отвечала та, — но я представить себе не могла, что это произойдет при таких обстоятельствах. Мне до сих пор не верится, — она недоуменно посмотрела на расползавшийся по щеке Эли-сии огромный синяк, — что мама пыталась вас убить… что она т-такая… что оба они мертвы… — прошептала девушка, с трудом понимая все значение случившегося. — Я никогда их не знала по- настоящему. Все в их жизни было лживым. — Она горестно вздохнула. — Я никогда не была с ними близка. Мама и папа не любили выказывать привязанность… По правде говоря, я иногда задумывалась, нужна ли я им вообще. Ребенком я вечно им мешала. С няньками я проводила больше времени, чем с родителями. Только когда я достигла совершеннолетия, я приобрела в их глазах какую-то ценность.
— Луиза, пожалуйста, успокойтесь, — умоляюще промолвила Элисия, страдая при виде бледного, глубоко потрясенного лица подруги.
— Но нужно смотреть правде в глаза. Так будет лучше. Я горюю не столько из-за их смерти, сколько из-за их предательства.
Возможно, было разумнее дать Луизе выговориться. В ней нарастала внутренняя сила, она взрослела на глазах, осознавая, что произошло и почему. «После этого она станет сильнее, — подумала Элисия, замечая решительность, появившуюся в нежных серых глазах. — Она никогда не станет жестокой, потому что доброта и мягкость ей свойственны от природы».
— Они слишком многого хотели, Элисия, — грустно заключила Луиза. — Жадность погубила все достойное, что было в них изначально. Но кем бы они потом ни стали, они — мои родители, и я никогда их не забуду, несмотря ни на что. — Луиза нехотя поднялась. — А теперь у меня много дел, которыми следует заняться, хотя я не знаю даже, с чего начать. — И она сокрушенно покачала головой.
— Вы не сможете справиться с ними в одиночку. Пожалуйста, позвольте нашим стряпчим помочь вам в делах. Я не знаю, кто они, но уверена, что Алекс свяжется с ними по вашему желанию. В конце концов это их работа. А если у вас возникнут трудности в дальнейшем, мой брат Айан будет счастлив вам помочь.
— Айан? Я и не знала, что у вас есть брат, — недоуменно спросила Луиза. — Я думала, что вы были единственным ребенком в семье. С удовольствием с ним познакомлюсь.
— Ох, да вы ведь с ним встречались, — сообщила Элисия с невинным видом.
— Встречалась? Я? Нет, уверена, вы ошибаетесь, я наверняка запомнила бы вашего брата.
— Возможно, вы знаете его под другим именем… Дэвид Фрайдэй. По-моему, в этих краях он себя так именует.
Луиза уставилась на нее как на сумасшедшую.
— Дэвид Фрайдэй — ваш брат? Но я не понимаю… Значит, он вовсе не матрос… Тогда кто он?
— Эго длинная и невероятная история, подробности которой не полностью известны мне самой. Я знаю, что Айан Димерайс, мои старший брат и офицер флота его величества, — вполне достойный джентльмен. Но почему бы вам не дать ему возможность самому ответить на все вопросы?
— О Боже… Ваш брат! О, я не могу… И кроме того, если это правда, то, значит, он всего лишь выполнял свой долг, — продолжала она запинаясь. — Я всегда подозревала, что он выше по положению. Он всегда вел себя как джентльмен. Там, внизу, все смешалось, но не думаю, что я его там видела. Я так растеряна. Вы говорите, он офицер? — Элисия кивнула, и личико Луизы нахмурилось. — Значит, все это была игра, и его интерес ко мне был частью его работы, которая теперь закончилась…
— Между нами ничего никогда не закончится, Луиза.
Ахнув, Луиза обернулась и увидела входящего в комнату Айана. Высокие сапоги его были заляпаны грязью, мундир на плече, куда попала пуля, разорван. Рука висела на перевязи. Вид у него был усталый, но настроение — явно приподнятое. Его миссия завершилась полным успехом: он выполнил поручение блестяще.
— Айан, как твоя рука? Тебе, наверное, надо лежать в постели, а ты расхаживаешь как ни в чем не бывало, — забеспокоилась Элисия.
Он подошел и ласково поцеловал сестру в щеку.
— Ну-ну, не беспокойся… Довольно я натерпелся от этой маленькой дамы внизу. Миссис Дюни… или Дайни, не помню, но делает перевязки она мастерски. Она наверняка пригодилась бы нам в Средиземном море, разве что все разбежались бы от этой кошмарной дряни, которую она зовет своим целебным бальзамом. — Он скорчил рожу, будто все еще ощущал его запах. — И все из-за какой-то царапины.
— Это особый эликсир Дэни, он тебя вмиг поставит на ноги, — рассмеялась Элисия. Она была счастлива, что Айан легко отделался и рана оказалась неопасной.
