Рекса. После похорон он в разговоре со мной сказал, что не знает, где находился Рекс накануне гибели. Это была неправда, ведь я видел, как они вместе ужинали в ресторане. Наверное, тогда я чем-то выдал себя. В общем, его пришлось убрать как опасного свидетеля.
— А Эндрю и Таня?
Себастьен насупился.
— Я поручил Тане убить его, а она меня подвела. Вернее, предала, потому что наверняка переспала с ним, и не раз. Больше я ей доверять не мог. Они погибли, как Горан, от взрыва бомбы. На катере. Никаких следов не осталось. Разве не так, Магистр, вы убрали в свое время Макса Стантона? Для меня Таня уже ценности не представляла. Она мне помогла, но на завершающем этапе сошла с дистанции. Пришлось заканчивать путь одному. Никто меня в этих преступлениях не уличит, как и в незаконном получении двадцати миллионов долларов. Иными словами, никто не сумеет помешать мне объявить себя победителем в Игре. Кроме одного человека.
— Кого?
— Вас, Магистр.
Не дождавшись ответа, Себастьен вскочил со стула и заходил по комнате.
— Признаюсь, во время Игры меня беспокоил один вопрос. Вы действительно готовы просто так отказаться от огромной власти? — Он замер, посмотрев на Магистра, и покачал головой. — История учит нас, что никто добровольно власть не отдает. И чем больше власть, тем меньше желания. Неужели вы решили расстаться с властью без борьбы?
Зазвонил телефон. Магистр поднялся.
— Прошу меня извинить.
Он прошел к себе в кабинет, снял трубку. Себастьен подкрался к двери и прислушался.
Через полминуты Магистр проговорил: «Я понял», — и положил трубку. Затем нажал кнопку, чтобы больше звонки в эту ночь его не беспокоили, и вернулся к Себастьену.
Тот глотнул коньяка.
— Так вот, я говорю, вы никогда по своей воле власть не отдадите. Это подтверждают два обстоятельства.
— Какие же? — поинтересовался Магистр.
— Первое — гибель Макса Стантона. Его убрали вы, за что, впрочем, я вас не осуждаю.
— А второе?
— Эндрю проболтался Тане, что побывал тайно в вашем доме и ознакомился с правилами Игры, в которые вы нас не посвятили. — Себастьен поднял бокал. — Ваше здоровье!
Они выпили. Магистр задумчиво рассматривал Себастьена.
— Вы ошиблись, Себастьен, полагая, будто Игра — это война. Да, Стантон действительно погиб во время проведения Игры, в которой участвовал я. Однако никто его не убивал.
— А правило девятнадцатое?
— Оно гласит, что лицо, занимающее пост Магистра, может тоже принять участие в Игре. Там сказано «может», но не «должен».
— И вы решили не принимать участия.
— Именно так.
Себастьен пристально вгляделся в собеседника и хрипло рассмеялся:
— Браво, Магистр. Вы замечательно блефуете. Впрочем, ничего иного я от вас и не ожидал.
— Но это правда.
— Нет, — усмехнулся Себастьен. — Но играли вы свою роль превосходно. Я не переставал вами восхищаться. Трюк с китайской шкатулкой вначале сбил с толку даже меня. Великолепная уловка. Но к реальности никакого отношения не имеет. Игра — это война. И в ней может быть только один победитель.
— Что же вы намерены делать? — спросил Магистр.
Себастьен сел и посмотрел в глаза Магистру.
— Теперь уже ничего. Все сделано. Вы уйдете из этого мира подобно Сократу. Я положил в ваш бокал сильнодействующий яд. Вам осталось жить несколько минут. Никто ничего не заподозрит. С учетом возраста все решат, будто вы умерли естественной смертью. А завтра вечером, на банкете Коллег, я приму пост Магистра. — Себастьен оживился. — Видите, я перехитрил даже вас. И стану Магистром.
— Нет, не станете, — твердо произнес Магистр.
Несколько секунд Себастьен внимательно рассматривал его.
Щеки Магистра приобрели малиновый отгенок, значит, яд начал свою смертоносную работу. Себастьена удивляла безмятежность в лице этого человека, которого совершенно не пугало приближение смерти.
— Вы говорите так, потому что проиграли.
Магистр вздохнул, в груди разливалась мучительная боль. Его корабль заканчивал долгое плавание.
— Себастьен, почему вы не хотите понять, что эту власть захватить нельзя? — В наступившей тишине он вгляделся в Себастьена затуманенными глазами и, задыхаясь, продолжил: — Вам никогда не быть Магистром. Для достижения цели вы использовали неправедные средства. Амбиции и жажда власти несовместимы с идеалами Колледжа. Вы выбрали не тот путь, и он привел вас в тупик. Здесь нельзя взять силой то, что не положено вам по праву.
Себастьен усмехнулся:
— Вы лжете, лжете, потому что проиграли.
— Нет, проиграли вы. — Голос Магистра дрожал. Он уже почти ничего не видел, но разум был по- прежнему ясный. — Себастьен, умоляю вас, задумайтесь над моими словами. Не усугубляйте свою ошибку.
— Вы лжете! Я победил в этой войне и стану Магистром.
— Вы заблуждаетесь, — еле слышно проговорил Магистр. — Именно с войной и должен сражаться Колледж.
Себастьену надоело слушать этот бред. Он встал и вышел из комнаты, оставив свою жертву умирать в одиночестве.
Магистр осознавал, что уже достиг ворот смерти. И тут на мгновение он почувствовал неуверенность. А может, Себастьен прав и миром на самом деле правят только те, кто не страшится использовать зло во имя победы? А власть всегда должна доставаться тем, кто ее больше всего жаждет? Значит, тирания вечна, а они с мастером Чаном ошибались? Провели жизнь в мечтах, как дети, отчаянно веря в химеру?
Но это длилось всего мгновение. Магистр откинул голову назад. Он отдался на волю Вселенной. Нет, свою жизнь он прожил правильно. Ничего не желал и достиг всего. Он нашел путь. Та шкатулка действительно пуста, но это не обман. В ней содержится вся Вселенная.
Власть Магистра нельзя захватить силой. Она перейдет к тому, кто никогда ею не злоупотребит.
Себастьен немного подождал и вернулся в комнату. Магистр сидел в кресле. Его лицо было по- прежнему безмятежно спокойным. Оно излучало мудрость.
Себастьен вдруг испугался, правда, на мгновение, а затем положил отравленный бокал в карман. Прошел в кабинет Магистра, начал перебирать бумаги на столе.
В самом центре лежал лист с изречением из Сунь-цзы. Казалось, Магистр написал его специально для Себастьена: «Я могу предсказать, какая сторона победит, а какая потерпит поражение».
Он в ярости смял лист, сунул в карман и выбежал из кабинета. Поспешил наверх в гостиную, где в тот судьбоносный вечер Магистр обсуждал с ними китайскую шкатулку-головоломку. Рывком распахнув дверь, остановился, дико озираясь по сторонам. Увидел шкатулку на небольшом столике. Схватил. Она потрясающе красивая, самое совершенное творение мастера Чана. Себастьен восхитился ее красотой и гениальностью создателя, а затем швырнул на пол и раздавил каблуком.
Шкатулка была действительно пуста.
