– Сдается мне, во всяком случае, хочется так думать, что мы оказали бесценную услугу леди Ри Клэр. Мы протянули ей руку помощи в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в этом. Но мне кажется, что, хотя мы-все полюбили ее, отныне наши дороги расходятся. Судьба предоставила нам возможность сделать добрый поступок, не более того. Ри Клэр должна возвратиться в Англию, к своим родным. Мы не имеем права, Данте, отказывать ей в этом, – серьезным топом произнес Аластер, пытаясь переубедить своего друга. У него было такое впечатление, будто капитан не слышал ни единого слова из сказанного им.
Но он ошибался. Данте выслушал его внимательно, не упустив ни единого слова. Аластер, конечно, прав. Видит все в верном свете, тогда как он, Данте, может споткнуться, ослепленный... чем? Желанием обладать необыкновенно прекрасной и чистой девушкой? Неужели же это заслуживает такого сурового осуждения? Почему какому-то другому мужчине должно принадлежать то, что взрастил и лелеет он, Данте Лейтон, капитан «Морского дракона»? Справедливо ли, чтобы Ри отдала тому, другому, страсть, которая должна быть отдана ему? Почему он должен лишаться своего счастья?
– Но властны ли мы управлять своими чувствами, Аластер? – спросил вдруг Данте. – Можем ли мы рассуждать с холодной логичностью, когда влюбляемся?
– Влюбляемся? – повторил Аластер, опешив при этих неожиданных словах капитана, не зная, следует ли ему радоваться или тревожиться по поводу его признания. «Помоги нам Господь, если Данте Лейтон и впрямь влюблен в леди Ри Клэр!» – вдруг подумал он. Вся ситуация предстала теперь перед ним совершенно в новом свете. Она явно чревата различного рода опасностями и для Данте Лейтона, и для Ри Клэр.
– Вас, кажется, удивляет, мой друг, что я оказался настолько слаб, что влюбился, да еще в такую девушку, как Ри Клэр, почти полную мою противоположность. Мы ведь с ней отличаемся, как день и ночь, как дьявол и ангел, как святой и грешник. Наши с ней отношения начались со взаимного недоверия, которое все еще сохраняется, возможно, потому, что оба мы очень ранимы по отношению друг к другу. Я обращался с ней жестоко, намеренно ее запугивал, играл с ней, пытался ее соблазнить. – Тут Данте понизил голос. – Но в этой игре я нашел достойного противника, Аластер, ибо она ранит меня куда больнее, чем я ее. Я влюблен в нее. – Данте впервые оглашал свои сокровенные мысли. Прошлой ночью, все еще чувствуя вкус ее губ, попрежнему ощущая благоухание ее тела, он вдруг понял, что с ним никогда еще не происходило ничего подобного. Это было для него большим потрясением.
– А как леди Ри? – спросил Аластер, пораженный этими откровениями человека, который никогда не выражал вслух своих мыслей или чувств.
– Со временем, надеюсь, она тоже полюбит меня. Я знаю, что небезразличен ей, но она испугана своими собственными чувствами и... – Он запнулся, увидев проплывающую мимо кормы лодку, в которой сидела та, о ком они сейчас говорили. Она махала рукой кому-то на борту «Морского дракона».
Неожиданно, к удивлению Аластера, капитан резко рассмеялся.
– Похоже, прекрасная миледи решила лишить меня своего общества, – едко заметил Данте.
Подойдя к нему, Аластер также увидел лодку, хотя ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что привлекло внимание Данте Лейтона.
– Боже праведный, – пробормотал Аластер, увидев золотистую головку Ри и трепещущие у нее на рукаве кружева. Девушка кому-то махала, и на какой-то миг суперкарго показалось, что она видит в окне их обоих и имеет смелость махать им в знак прощания.
Еще никогда в жизни. Аластер не чувствовал себя так неловко. Надо же такому случиться. Капитан только что рассказал ему о любви к женщине, которая воспользовалась первым удобным случаем, чтобы сбежать от него.
Суженными в щелочку глазами Данте молча наблюдал, как лодка с Ри проплывает мимо окон.
– Что вы собираетесь делать? – нерешительно спросил суперкарго, думая, что игра, возможно, все-таки выиграна.
– Вы хотите знать, что собираемся делать мы с вами? Как намеревались, отправимся в Сент-Джонс. Вам нужно позаботиться о загрузке судна, а я должен уладить кое-какие дела в таможне. К тому же, если не ошибаюсь, леди Ри Клэр окажется в довольно-таки трудном положении. Если она рассчитывает, что ее примут как желанную гостью, то сильно заблуждается, – мрачно обронил Данте.
– Что вы хотите сказать, капитан? – недоуменно спросил Аластер.
– Подумайте сами, она не слишком-то хорошо одета, при ней нет никаких компаньонок, к тому же она только что прибыла на «Морском драконе» как его единственная пассажирка, – невесело объяснил Даитс. – Сомнительно, чтобы кто-нибудь поверил, что она похищенная дочь герцога.
Аластер нахмурился, смятенно думая о том, что может случиться с Ри Клэр в Сент-Джонсе. Конечно, своим странным видом она привлечет к себе внимание, но это будет не то внимание, какого она ожидает.
– А теперь, – сказал Данте, отвернувшись от кормовых окон, откуда открывался широкий вид на залив, – я хочу выяснить, каким образом Ри удалось бежать с корабля и сесть в эту лодку и почему ее никто не остановил. – Он замолк, нахмурив брови, а затем закончил: – И еще я хочу знать, кому на нашем корабле она махала рукой.
Услышав, что трап поскрипывает под чьими-то ногами. Конни Брсйди выжидающе обернулся, хотя знал, что это не может быть леди Ри. Однако он был не подготовлен к тому, чтобы вместо ее золотистых волос увидеть каштановые волосы капитана, а также угрожающий блеск в его серых глазах.
– Мастер Брсйди, – сказал капитан, подходя к бледпокожс-му, с большими, в пол-лица, голубыми глазами юнге, – ты знаешь, где находится сейчас леди Ри?
Мак-Доналд, все еще стоявший на прежнем месте, повернулся, изумленный, ибо полагал, что леди Ри все еще находится рядом с юным Конни.
– Да она только что была здесь, – сказал он, глядя вниз, – я сам с ней разговаривал. Она что, пошла к себе в каюту, Конни? – спросил он, всматриваясь в пепельное лицо юнги. Как плохо бедняга выглядит, уж не заболел ли?
– Отвечай мистеру Мак-Доналду, Конни, – вроде бы спокойно произнес Данте. Но его голос прозвучал с резкостью, которая удивила Мак-Доналда и вызвала сильные угрызения совести у Конни, чувствовавшего себя виноватым.
Конни больно, до крови, прикусил дрожащую губу.
