тесный город. И возблагодарить свою счастливую звезду за то, что рядом с тобой такой человек, как я. – Она скользнула нетерпеливым взглядом по его угрюмой фигуре. – Приободрись, Тедди. Нельзя же отсиживаться здесь, да еще с таким кислым видом, когда у тебя есть работа. Впереди самое главное. Двадцать лет я ждала, когда наступит этот момент, и, клянусь Богом, ни за что не отступлюсь. Если бы только Перси был жив и мог разделить со мной предстоящее торжество! – воскликнула она, соединив, как в молитве, свои тонкие бледные руки.
Герцогиня Камарсйская медленно подошла к кровати под балдахином с бледно-голубыми и серебристыми камчатными занавесями. Тишину, стоявшую в комнате, нарушал лишь шелест ее юбки. Она аккуратно поправила одну из отделанных кружевами подушек. Затем с удовлетворением окинула взглядом комнату, где не было видно ни пылинки. Все здесь было точно так же, как в то утро, когда исчезла Ри.
Герцогиня остановилась перед позолоченным, красного дерева столиком, зеркало над которым отражало ее легкую фигурку в темно-голубом шелке, фигурку, которая выглядела бы мрачной, если бы не ярко-белые кружевные оборчатые рукава. Вместо своей обычно богато расшитой белой шелковой юбки она носила теперь простую темно-синюю, подбитую ватой.
Ее маленькая рука стала перебирать нетронутые туалетные принадлежности. Подержав отгравированный серебряный гребень, еще сохранивший несколько золотистых волосинок, она поднесла к носу небольшой хрустальный флакон и вдохнула в себя аромат так любимых дочерью жасминовых духов.
Когда герцогиня подошла к высоким окнам и взглянула на сад, ее нижняя губа слегка задрожала. Хотя комната Ри помещалась в южном крыле дома, окна смотрели на запад. Снаружи тем временем стало смеркаться, теперь, с приближением зимы, тьма наступала рано.
Сунув руку в карман юбки, герцогиня вытащила аккуратно сложенный листок бумаги. Развернула и, напрягая глаза, стала читать написанное. Впрочем, слова и так прочно запечатлелись в ее памяти. Она прочитала последние строки стиха, присланного этим утром:
Герцогиня беспомощно смотрела на выведенные чьей-то рукой слова. Если бы она могла проникнуть в их тайное значение. Может быть, именно в них ключ к разгадке тайны, какой именно безумец похитил ее дочь? А сомневаться в том, что это именно безумец, не приходится; если не шантажист и не вымогатель, то кто еще способен на такое? Имей они дело с обычным преступником, заплатили бы выкуп и давно бы уже вернули Ри домой. Но до сих пор никто не потребовал от них выкупа.
«А может быть, эти загадочные строки указывают на местопребывание Ри?» – подумала герцогиня, вспомнив о другом послании, полученном неделю назад.
Герцогиня закрыла глаза и молча помолилась: ее не покидала надежда, что худшие опасения все же не сбудутся и что похищение Ри Клэр отнюдь не плод замысла какого-то злобного извращенного ума. Но в глубине души она знала, что Ри – только пешка в игре этого безумца. И какую же ценность, думала она с ужасом, представляет сейчас собой эта пешка? И что преследовал похититель? Причинить им самые глубокие страдания и муки, какие только могут испытать мать и отец? Терзать их своими трудно разгадываемыми загадками? В таком случае безумец преуспел, ибо муки они испытывали поистине адовы.
Герцогиня догадывалась, что побудительным мотивом для похищения была месть. Но месть за что? За какое-то воображаемое оскорбление, нанесенное ею или Люсьеном? За какой-то превратно истолкованный поступок? Но даже не совершая ничего предосудительного, можно нажить врагов – так уж устроен этот мир, а они с Люсьеном всегда жили самой полной жизнью. И у каждого из них были враги еще до того, как они встретились и поженились. Люсьен участвовал во многих дуэлях. Может быть, ему решил отомстить родственник кого-нибудь из убитых им дуэлянтов? Люсьен был также завзятым игроком и куда чаще выигрывал, чем проигрывал. Может быть, сын или дочь разорившегося игрока решили поквитаться с ним за это? Вот только вопрос: почему именно теперь? За последние несколько лет не случалось ничего плохого. За это время они уволили за кражу одного из лакеев, но он был человек неграмотный, и вряд ли у него бы хватило ума замыслить и осуществить такую дьявольски изощренную месть.
Вопрос, почему именно теперь, так и оставался без ответа. И еще: почему похитили Ри Клэр, а не Фрэнсиса или Робина? Может быть, потому, что в этом году Ри Клэр впервые появилась в лондонском свете? Успех она имела ошеломляющий; своей красотой и обаянием затмила всех других дебютанток, чья судьба зависела оттого, как они будут приняты в свете и какое впечатление произведут на влиятельных людей.
Ри Клэр была в центре всеобщего внимания. Возможно, за ней наблюдали чьи-то недружелюбные и расчетливые глаза. Возможно, она пробудила в ком-то дремлющего зверя. Глубокая враждебность могла тлеть все эти годы, дожидаясь той искры, которая превратит ее в полыхающее пламя мстительной ненависти.
Герцогиня знала, что ее предположения по крайней мере частично верны, ибо в одном из полученных стихов было сказано: «
– Ох, ваша светлость! Я и не знала, что вы здесь, – удивленно воскликнула вошедшая служанка, когда зажгла свечи, высветившие темную фигурку герцогини. – Если хотите, я приду попозже, – добавила она, понимая, что не стоит лишний раз беспокоить герцогиню в ее нынешнем состоянии.
– Ничего, ничего, не беспокойся, Бетси, – успокоила ее герцогиня, отходя от окон, откуда тянуло холодком. – Я, наверное, опять опоздала на чай? – спросила она, взглянув на стоящие на каминной полке часы. Только сейчас она осознала, что время уже довольно позднее.
– Да, ваша светлость, – полуизвиняющимся топом ответила Бетси, про себя думая, что герцогине
