громиле, куда сесть.
Оба заказали по бокалу вина.
В микрофонах зазвучала обычная преамбула любого мафиозного разговора.
Вопросы о семье, здоровье, демонстрация уважения, пиетета и восхищения.
Из пустого в порожнее, как сказала бы Джеки Диас.
Обед никто из них не заказал.
Палумбо довольно быстро перешел к делу.
— И как ты предлагаешь поступить с тем придурком, которого ты мне прислал?
— Да я его и в глаза не видел, — признался Анджелли.
— Так вот ты кого мне рекомендуешь? Человека, которого сам ни разу не встречал?
— Я хотел оказать услугу моей кузине.
— Мне ты тоже оказал неплохую услугу — он нагрел меня на пять кусков.
— Фрэнки, ты получишь назад свои деньги.
— Когда? И как?
— Именно это я и хотел с тобой обсудить.
— И ты надеешься, что после нашего разговора все пойдет как по маслу?
— Надеюсь.
— Пока что я еще не слышал твоего плана. Мне известно только одно: какой-то хрен спер у меня пять штук баксов. И если верить Сэлу, там еще пятнашка повисла плюс проценты. Кто он такой, этот тип, что ты идешь на все ради него? У нас пока что хорошие отношения, но если мы не проявим осторожность, их можно и испортить, причем из-за одного-единственного недоумка.
— Вот почему мы здесь, — отозвался Анджелли. — Чтобы ничего подобного не произошло.
— Если бы не ты, сейчас было бы уже поздно разговаривать. С ним бы уже давно покончили.
— Знаю.
— Мы пошли на очень большие уступки, Джим...
— Тоже не спорю. Потому-то я сюда и пришел сегодня, Фрэнк. Чтобы попросить тебя: давай не выпускать ситуацию из-под контроля. Чтобы не натворить глупостей, которые могут вызвать трения между нашими семьями. Мы этого не хотим, и я не сомневаюсь, что вы — тоже.
— Да кто же он такой, в конце концов, сам Папа Римский, что ли, что ты его так защищаешь?
— Моя кузина его любит, что я могу поделать?
— Она знает, что он женат?
— Знает. Но он собирается развестись.
— Как же, держи карман.
— Он ей так сказал.
— Как мы решим нашу проблему, Джимми?
— Как бы ты хотел, Фрэнк? Ты пострадал, ты и ставь условия.
— Я рад слышать такую речь.
— Порядок есть порядок.
— Даже не знаю, что и сказать. Деньги украдены, понимаешь? Если я пойду наверх, знаешь, что я услышу? «Украли деньги? Да ты что? Ты сам отлично знаешь, что делать в таких случаях. И нечего беспокоить меня по таким пустякам». Вот что я услышу.
— Я думал, — произнес Анджелли с глубоким вздохом. — Я думал... ну, мы все идем на уступки.
Ты, я... Руди. Между другими семьями случались неприятности, между нами — никогда. Потому что в наших отношениях всегда царило уважение. Я прав, Фрэнк?
— Царило — до сих пор.
— Нет, Фрэнки, не говори так, прошу. Случившееся — не знак неуважения Колотти к Фавиола. Вовсе нет. Мы имеем дело с лохом, с человеком без головы на плечах. Ди Нобили — последний лох, я согласен. Я говорил моей кузине — не понимаю, что она в нем нашла. Женщины... Что тут скажешь? Он лох, он неудачник, он жалкий воришка, я полностью с тобой согласен. Но еще он — мелюзга, не достойная внимания, понимаешь, Фрэнк? Мы можем решить эту проблему, не прибегая к крайним мерам. Вовсе не обязательно делать серьезные шаги, понимаешь? Зачем Руди тратить время на обдумывание каких-то действий из-за подобных мелочей. Что я думал: если ты с ним поговоришь, он может, просто от доброго сердца, дать этому идиоту передышку. Вот все, о чем я прошу. Придумайте, как он может отработать долг. Пятнадцать и еще пять, пусть он работает как проклятый, чтобы вы их с него сняли.
— Ты выступишь его гарантом, Джимми?
— Это уж слишком, Фрэнк. Я его даже не знаю. Он — всего лишь какой-то хрен, с которым связалась моя кузина. Я прошу за нее, не за него. Она — моя плоть и кровь, Фрэнки. Она моя родня. Мы росли вместе. Как мы с тобой. И как Руди.
— И Руди, да?
— Если ты поговоришь с ним...
— Ты отстал от жизни, Джим.
— Что?
— Ладно, попробую что-нибудь сделать, — заявил Палумбо, завершая разговор. — Поговорю с Ле (грохот отодвигаемого стула заглушил конец слова)... и передам тебе решение. Больше я сейчас ничего не могу сказать. Ничего не обещаю.
— С кем? — встрепенулся Майкл.
— Ш-ш-ш-ш!
Гангстеры еще продолжали разговор, обменивались словами прощания, передавали приветы, благодарили друг друга за время, потраченное на обсуждение столь важной проблемы. Но деловая беседа подошла к концу, больше обсуждать было нечего. Затем снова скрип отодвигаемых стульев, звучавший в микрофонах, как рокот сходящей с гор лавины. Удаляющиеся шаги. И вдалеке — голос владельца ресторана, благодарящего за посещение. Захлопнувшиеся двери. И наконец, только обычный ресторанный гомон.
— Какое имя он назвал? — спросил Майкл.
— Звучало как «Лена».
— Мне тоже так показалось.
— Что еще за «Лена»?
— Понятия не имею.
— Тебе имя Лена о чем-нибудь говорит?
— Может, так зовут его жену? Может, Палумбо собирается обсудить проблему с ней?
Майкл выразительно посмотрел на партнера.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Джорджи.
— Ничего не слышно, — пожаловалась Сара. — Ты где?
— В конторе, — ответил Майкл. — Может, перезвонить?
— Давай лучше я.
— Но отсюда дешевле, разве нет?
— Все равно я перезвоню.
— Ну ладно, — согласился Майкл и повесил трубку.
Когда он позвонил, Сара как раз переодевалась к обеду, и теперь она стояла в одном белье в самой просторной в доме комнате для гостей, которую она занимала как старшая, когда они приезжали вместе с сестрой. Всего в доме насчитывалось четыре спальни, все на втором этаже, все с прекрасным видом на океан. Из главной, например, с окнами на юг, открывался восхитительный морской пейзаж — безбрежный океан до островов Статиа и Сент-Китс. А за домом виднелась горная дорога к зданиям, окружавшим отель в Морн-Лури. По вечерам ее живописно подсвечивали электрическими огнями. Сидя за туалетным столиком лицом к окну, Сара набрала номер офиса мужа. За открытыми ставнями солнце начало погружаться в океан, окрасив небо в разноцветье заката.
— Уэллес, Отдел по борьбе с организованной преступностью.
— Здравствуйте, мистер Уэллес. Я хочу сообщить о преступлении.
— Что случилось, мэм? — подхватил он, сразу узнав ее голос.
