предавался разврату, за что получил от историков прозвище «распутный мальчик», а его резиденцию, Латеранскии дворец, называли борделем, «где дьявол всегда желанный гость».
Через восемь лет в Риме вспыхнуло восстание, его свергли. Папой стал Лев VIII, но сребреник по- прежнему имел силу. Иоанн XII вернулся в Ватикан, изгнал Льва и свирепо расправился со своими врагами. Умер он в двадцать семь лет во время оргии в папских апартаментах — остановилось сердце. Его открыто называли слугой дьявола.
— Я слышал, что с пятым сребреником связана какая-то загадочная история, — сказал кардинал Вышинский.
Бенелли кивнул.
— Да, этот сребреник окутывает тайна. Им владел Сильвестр II, который был понтификом с 999-го по 1003 год. Согласно легенде, юность он провел среди сарацинов в Испании и весьма преуспел в математике, астрологии и магии. Потом как будто продал душу дьяволу в обмен на папство. Очень быстро он занял пост архиепископа Реймса, потом Равенны, затем стал папой. Его повсеместно считали черным магом. Вскоре после этого он и умер, в 1003 году. Такова вкратце история пяти сребреников. Осталось еще три.
Бенелли аккуратно закрыл старинный манускрипт, положил на столик рядом. Папа и отец исповедник прикрыли глаза. Кардинал Вышинский откашлялся.
— Значит, все пять сребреников находятся в гробнице святого Петра?
— Только четыре, — ответил Бенелли. — Они полностью очищены от зла.
— А пятый?
— В гробнице Сильвестра II, согласно его завещанию.
— Почему так? — удивился Вышинский. — Почему его не поместили в гробницу святого Петра?
— Именно это мы и пытаемся выяснить, — сказал Бенелли. — Задача очень трудная. Приходится ворошить события тысячелетней давности.
— Таким образом, осталось еще три сребреника Иуды, — заключил кардинал Вышинский. — И в них сосредоточена огромная сила.
— Да. — Иоанн XXV открыл глаза. — К сожалению, это похоже на правду. Известно пророчество, которое Сильвестр II произнес на смертном одре. Он сказал буквально следующее: «
Глава восемнадцатая
Дьявол имеет власть над всеми, кто не сдерживает свои страсти.
В приемной клиники Пола ждал Бен.
— Ты что, забыл, что у нас на десять назначена консультация?
— Извини, но пришлось утром заехать к Рейчел в больницу.
— А что случилось? Она заболела? Флоренс мне ничего не говорила.
— Упала вчера с качелей. Кажется, ничего страшного. — Пол ощущал излучение, исходящееот коллеги. Оно было легкое, как солнечный свет.
— Бен, у меня начались галлюцинации.
— Что? Галлюцинации?
— Да, галлюцинации.
— И в чем они выражаются?
Пол рассказал, что может чувствовать флюиды, исходящие от людей. Что это такое? Аура? Астральное излучение?
Бену показалось, что друг, как обычно, его разыгрывает.
— Неужели ты веришь в такие глупости? Возможно, это последствия стресса или переутомления.
— Несколько дней я принимал снотворное, — соврал Пол. — Надо посоветоваться с доктором.
— Да, и постарайся успокоиться. А то последнее время ты ходишь какой-то взвинченный. Кстати, тут тебе звонила Хелен. Ну, та, что была на вечеринке. Просила передать поздравление. Ты вроде бы получил — или получишь, я не понял, — то, что хотел.
— И что это значит?
— Я не спросил, — ответил Бен. — Думал, ты знаешь. Наверное, доклад на конференции.
— Наверное. А как она попала к тебе на вечеринку?
— Понимаешь, вначале позвонила Мэри. Извинилась, сказала, что заболела, прийти не может. И сразу же следом еще звонок. Хелен. Представилась, все как положено. Сказала, что познакомилась с тобой на процессе Крамера, потом слушала твой доклад на конференции. В общем, хочет с тобой поговорить, но никак не может поймать. И я экспромтом решил пригласить ее на ужин. Подумал, что ты возражать не будешь.
— Конечно.
Пол поднялся к себе в кабинет. Несколько минут смотрел в окно, размышляя над двусмысленным сообщением, оставленным Хелен. Затем снял трубку и быстро набрал номер.
— Да, — ответил хриплый голос.
— Сьюзенн, это Пол Стаффер. Жена передала мне, что вы звонили вчера вечером. Извините, что не пришел. День был очень беспокойный. Я собираюсь зайти к вам сегодня во второй половине дня. Кстати, я вас не разбудил?
— Профессор, я уже давно встала и просматриваю конспекты. — Она весело рассмеялась. — Буду рада вас видеть. Во сколько вы придете?
— Ну, скажем, в четыре.
— Замечательно. — Сьюзенн положила трубку.
— Он придет.
— Поздравляю. — Хелен улыбнулась, притянула ее к себе. Поцеловала. Обе обнаженные, они лежали в постели. Сквозь задернутые шторы едва сочился свет.
— Входите.
Пол остановился в дверях. Сьюзенн посторонилась, пропуская его в комнату. На ней было красное платье, подчеркивающее стройную фигуру. Из глубины комнаты доносилась приятная негромкая мелодия.
— Привет.
— Привет. Я, как всегда, опоздал. Извини.
Мебель в комнате была обычная, какая бывает в общежитии: диван, пара кресел, кофейный столик. На полках аккуратно расставлены книги, на спинку стула накинута шелковая кофта, в углу — стойка с бутылками вина.
— Что-нибудь выпьете?
— Пива, если есть.
— Конечно. — Сьюзенн прошла в маленькую кухню и вскоре вернулась с несколькими банками. Одну протянула ему и устроилась в кресле напротив. Они выпили.
— Сейчас я полностью оправилась от шока. Но о том, что было, даже страшно вспоминать.
— Не надо было заходить так далеко, — сказал. Пол. — Я же предупреждал.
— Сама не знаю, как получилось. Просто увлеклась.
— Зато теперь вы понимаете, насколько осторожно надо себя вести с преступниками. Они изобретательны.
Пол машинально сунул руку в карман. Пальцы коснулись монеты. Шероховатая боковина, рельефное изображение Цезаря. Та самая монета, которую подарила Хелен. Но после вечеринки он ее не видел, думал, что потерял. Откуда же она сейчас взялась?
— В тюрьме выяснили, почему дверь камеры была открыта? — спросила Сьюзенн, открывая жестяную коробку с имбирным печеньем.
— Пока нет, — ответил Пол. — Предположительно, надзиратель открыл дверь камеры Крамера по ошибке и не хочет признаваться. Но меня больше беспокоит ваше состояние.
— Со мной все в порядке. Честно. — Она беззаботно рассмеялась.
Музыка замолкла, Сьюзенн встала на колени рядом с креслом Пола, чтобы поставить на проигрыватель новый диск, и посмотрела на него, уже не стесняясь, призывно. Пол отвел глаза, но, помимо воли, снова взглянул на нее. Почувствовав острое желание, он встал.
