Красавица и чудовище

— Они что, просто гуляли по берегу, или как? — спросил я.

— Бежали по берегу. Женщина впереди, а Харпер — за ней.

— У нее было что-нибудь в руках?

— По-моему, ничего.

— Никакой сумочки, ничего такого?

— Она была совсем голая, — сказал Джексон, кивнув. — Большие титьки прямо светились при луне.

Я помнил, что полицейские нашли сумочку Мишель на песке, по водительским правам, которые были в ее бумажнике, и опознали тело. Именно из-за наличия этой сумочки Мори считал, что Мишель приехала на пляж добровольно. Может, она уронила сумочку на песок около павильона еще до того, как бросилась бежать от своего убийцы?

— Ну, а он? У него в руках что-нибудь было?

— У кого? У Харпера?

— У мужчины, который преследовал ее.

— Не-а. Насколько я видел, ничего.

— Сколько времени вы провели в лодке до того, как увидели этих людей, мистер Джексон?

— Да пару часов. Отсюда отчалил около половины седьмого, сами посчитайте: минут сорок у меня ушло, чтобы дойти до Уиспера. Скажем так, пока я туда доплыл, пока бросил якорь, потом окуни запрыгали рядом с лодкой, — было не меньше половины восьмого.

— Так получается, что прошло два с половиной часа.

— Я и сказал: пару часов.

— Прилив был высоким или начинался отлив?

— Прилив был высоким. Не смог бы я сидеть всего в двадцати футах от берега да еще забросить сеть, если бы был отлив. Проверьте по газетам, если не верите. Прилив, полнолуние.

— А чем занимались эти два с половиной часа?

— Рыбу ловил. А что, по-вашему, я делал? Ведь я — рыбак.

— Поймали что-нибудь?

— Ага. Не так уж много, как рассчитывал, но немного потаскал.

— А чем занимались, когда не было клева?

— Так у меня с собой было несколько банок пива, — так, чтобы убить время. Рыбак привыкает к одиночеству на воде.

— И сколько же банок?

— Да совсем немного. Если думаете, что я был пьян, мистер Хоуп, так лучше забудьте об этом. Ни одному рыбаку во всей Калузе не напоить меня допьяна.

— Так сколько же банок у вас было?

— Влил в себя пару упаковок по шесть штук.

— Двенадцать банок?

— Приблизительно.

— Так сколько же банок пива было у вас, мистер Джексон? Больше или меньше двенадцати?

— Может, вскрыл еще одну упаковку, только начал ее. На рыбалке особо нечем заняться, если нет клева.

— Таким образом, вы за два с половиной часа выпили от двенадцати до восемнадцати банок пива, а уж потом заметили на берегу мужчину и женщину.

— Но это не значит, что я был пьян.

— Никто и не говорит этого. А костер на берегу вы видели?

— Не-а. Никакого огня не видел.

— Но вы видели, что мужчина с женщиной дрались?

— Ага. Он схватил ее за руку, рванул. Принялся лупить ее, — кажется, так: не очень-то хорошо было видно, как они там катались по песку. Но я слышат удары, и еще услышал, как он выкрикнул ее имя.

— И какое же имя вы услышали?

— Мишель.

— Что еще вы слышали?

— Он обозвал ее дешевой шлюхой. Кричал, что она всегда была шлюхой, кричал, что шлюхе доверять нельзя.

— Вы все это слышали со своей лодки?

— Точно. Ветер дул с востока, можете проверить по газетам. Ветер с востока, прилив, полнолуние.

— А что говорила женщина?

— Ничего. Только хныкала, когда он лупил ее.

— Что потом?

— Он уволок ее прочь.

— По песку?

— По песку. За руки, — вроде так. У нее руки были связаны, он тащил ее за руки.

— А что вы делали?

— Да то же, что и раньше.

— Что именно?

— Штаны протирал.

— Почему?

— Рыба-то не клевала, какой резон был мне торчать там? Вытащил крючки и отправился восвояси.

— Сообщили полиции о том, что видели?

— Только после того, как услыхал про убийство.

— Когда это было?

— Во вторник. Услыхал по радио. Сразу подумал: может, это то самое, что видел на пляже в понедельник ночью?

— Но огня на берегу вы не видели?

— Нет.

— Ни после того, как заметили людей на берегу, ни в то время, как уплывали оттуда?

— Не-а. Я-то плыл на юг. А они передвигались к северу, к павильону, — знаете, где потом нашли ее тело.

— Мистер Джексон, я попросил бы вас прийти в мою контору, чтобы повторить под присягой все, что вы только что рассказали мне. Вы не против того, чтобы подписать свои показания?

— Нисколечко. Не стану я помогать вашему парню. Видел его там, на пляже, слышал, как он обзывал ее всякими грязными именами, слышал, как он бил ее, видел, как волок по песку. Я точно видел Харпера, и никого другого, и присягну в этом на Библии.

— Благодарю вас, мистер Джексон, — сказал я.

— За что? — удивился он.

* * *

Из конторы администратора я позвонил Салли Оуэн и нашел ее в косметическом салоне, где она работала, в плотном кольце клиенток. Салли сказала, что в два часа к ней должна прийти клиентка, и попросила подъехать в салон к половине третьего, к этому времени она скорее всего освободится. Когда я явился туда без двадцати три, она все еще трудилась над прической своей клиентки.

Салли чернокожая, очень приятной наружности женщина, ей чуть больше тридцати. На ней были слаксы, босоножки на высоких каблуках и белый рабочий халат, который развевался над слаксами как мини-юбочка. У Салли африканская стрижка, вошедшая в моду благодаря Анджеле Дэвис. В ушах болтались серьги с рубинами, которые, на мой взгляд, скорее подошли бы к какому-нибудь ночному клубу, а не к стерильному декору ее салона. Косметический салон был расположен в Новом городе, в черном квартале Калузы, неподалеку от той улицы, где жила Мишель со своим мужем. Салли попросила меня посидеть, и я стал наблюдать, как она заплетает волосы своей клиентке в бесчисленное множество тонюсеньких