располагали и именами, только весьма приблизительным — со слов владельца химчистки — описанием двух девушек, которые пришли к нему пешком. На одной из них было красное платье, в котором она и была найдена мертвой.
Роулз вытащил платье из пакета, в котором хранились улики.
— Видели когда-нибудь это платье? — спросил он.
Бад взглянул на платье.
— Нет, сэр. — Он вдруг стал нервничать.
— Кто-нибудь в этом платье приходил сюда? — вступил в разговор Блум.
— Нет, насколько я помню…
— Блондинка, девятнадцати-двадцати лет.
— У нас бывает много молодежи, — сказал Бад.
— Эта девушка могла дружить с кем-то из ваших работниц, — заметил Блум.
Бад побледнел. Он еще не знал, что полиция расследует убийство, но уже понял, что одна из его работниц, возможно, была втянута во что-то противозаконное.
— Да, сэр, — промямлил он. — Которая из работниц?
— Девушка с хорошей фигурой, — объяснил Блум.
— Большие титьки, — подсказал менее деликатный Роулз.
— У нас много хорошеньких девушек, — сказал Бад. — Вы случайно не знаете, как ее зовут? Это помогло бы нам установить, какая именно девушка вам нужна.
— Мы не знаем ее имени, — признался Роулз.
— Есть основание предположить, что она была в дружеских отношениях с блондинкой, носившей это платье, — сообщил Блум.
— Это платье имеет большое значение? — спросил Бад. — Оно связано с преступлением?
— Здесь чернильное пятно, — ткнул пальцем Роулз. — Видели когда-нибудь его?
— Извините, сэр, но я не припоминаю, — ответил Бад.
— Можете пригласить всех ваших девушек, чтобы мы поговорили с ними? — предложил Блум.
— Что, простите?..
— Соберите их всех на кухне, — сказал Роулз. — Мы хотим побеседовать с ними.
— Но нам нужно продавать пиццу, — заикнулся Бад.
— Это не займет много времени, — настаивал Блум.
— Соберите их на кухне, — повторил Роулз.
— Сэр, только работникам разрешается заходить на кухню. Таково предписание министерства здравоохранения. Мне очень жаль, но…
— Тогда приведите их сюда! — Роулз повысил голос.
— Сэр, нехорошо, если наши девушки будут беседовать с полицией у всех на виду… Что подумают посетители?
— Черт возьми! Тогда пойдем на кухню! — рявкнул Роулз.
— Я уже предупредил вас, сэр…
— С министерством здравоохранения мы договоримся, — сказал Блум.
— Сдвинемся мы наконец-то с места! — Роулз потерял терпение и ругнулся.
— Да, сэр, — пробормотал Бад. — Я попрошу девушек собраться.
В кухне было жарко. Три семнадцатилетних девчушки открывали и закрывали дверцы больших духовых шкафов, присматривая за пиццей, передвигая ее с помощью длинных деревянных лопаток. Они вытаскивали и укладывали ее в белые картонные коробки или же на металлические тарелочки — в зависимости от того, забирали ли пиццу домой или съедали здесь. Еще с полдюжины девушек с озабоченными физиономиями просочились на кухню. Ни одной — старше восемнадцати лет. Роулз сходу забраковал двоих как плоскогрудых. Остальные четверо оказались щедро одарены природой. Блум припомнил позже, что ему впервые в жизни пришлось строить профессиональные предположения, опираясь на размеры женского лифчика. Двух плоскогрудых девиц Роулз отослал обратно за стойку. Карточки на груди свидетельствовали, что оставшихся звали Марджи, Пег, Корри и Мэри Лу.
— Расслабьтесь, девочки, — сказал Блум. — Нет причин для волнений.
Роулз снова извлек платье из пакета.
— Кто-нибудь узнает это платье? — спросил он.
Блум наблюдал за девушками. Одна из них в изумлении широко раскрыла глаза.
— Ну? Кто-нибудь? — повторил Роулз.
— Как насчет вас, мисс? — осведомился Блум у одной из пышногрудых.
Девушка, казалось, еще больше удивилась.
— Меня? — спросила она, рассеянно дотронувшись до пластиковой карточки, приколотой на груди. На карточке было оттиснуто ее имя:
— Остальные могут приступить к работе, — объявил Блум. — Мы хотим поговорить с Корри.
— Со мной? Но что я такого сделала? — запротестовала девушка. У нее был высокий и резкий голос со слабым южным акцентом.
— Ничего, мисс, — успокоил ее Блум. — Мы просто хотим потолковать с вами наедине.
Роулз, который не видел выражения лица девушки, поскольку демонстрировал в это время платье, догадался, что Блум что-то нащупал. Он тотчас же подключился.
— Идите, девочки, — сказал он, — идите работайте, никаких проблем.
— Вы обвиняете в чем-нибудь эту девушку? — спросил Бад.
— Займитесь рестораном, — отрезал Роулз.
Корри не была красивой, а страх делал ее еще менее привлекательной. Рост — около пяти футов черырех дюймов, вес — значительно выше нормы, что, по-видимому, и натолкнуло Бариша на мысль о пухлой, «аппетитной» груди. Личико, усеянное прыщами, блеклые, водянисто-голубые глаза, прямые, мышиного цвета волосы. Маленькое коричневое кепи криво сидело на макушке. Трое девчушек, выпекавших пиццу, прямо-таки пожирали глазами Корри и детективов, вероятно, убежденные в том, что перед ними — кровожадный убийца или что-то в этом роде.
— Ну-ка проверьте, как там пицца, — обратился к ним Роулз. — А вы, мисс, подите сюда.
Детективы подвели ее к столику у стены, на которой висел телефон. Солнечный свет, проникая через окно, освещал столик. Корри закусила губу.
— Мы вас ни в чем не обвиняем, — сразу же сказал Блум. — Мы только хотим, чтобы вы рассказали нам все, что вам известно об этом платье.
— С ней что-то случилось? Она умерла? — спросила Корри.
— Кто? — осведомился Роулз.
— Трейси. Она мертва?
— Какая Трейси? — вмешался Блум.
— Трейси Килбурн. Это она?
— Это ее платье?
— Да. Что с ней?
— Вы уверены, что это ее платье?
— Уверена.
— Вы были с ней, когда она относила платье в чистку. В прошлом году, в мае или июне?
— Не помню точно, когда это было, но я пошла с ней. На платье было чернильное пятно, где-то спереди. Трейси расстроилась, потому что это было одно из ее самых любимых платьев.
Блум и Роулз вздохнули одновременно.
— О’кей, — сказал Роулз. — Расскажите нам все, что вы знаете о Трейси.
Имя Коринна Хейли
