— Северного.
— В котором часу это было?
— Примерно в четверть одиннадцатого.
— Вы уверены, что это был он?
— Да, я сразу узнала его на фотографии в газете. Он показался мне симпатичным человеком.
— Он таким и был, — сказал Мэтью. — Он говорил еще что-то?
— Н-нет, только что ему не нужны спички. Когда я подала ему сигареты. Сказал: «Спасибо, а спички не нужны, у меня зажигалка».
— Он был один?
— Да.
— Вошел к вам один?
— Да.
— И вышел один?
— Да. Только…
Мэтью записывал ее слова, но тут отложил ручку.
— Продолжайте, прошу вас!
— Я наблюдала за ним через окно витрины, понимаете? Такое большое окно. Потому что он мне понравился, симпатичный маленький человек. Делать мне все равно было нечего, в магазине ни одного покупателя.
— Ну?
— Он сел в машину и уехал.
— Дальше, дальше, Келли!
— А другая машина поехала сразу за ним. Как будто дожидалась, когда он выйдет, понимаете? Развернулась и поехала.
— Вы уверены, что именно за ним?
— Повернула там же, где и он.
— В каком направлении?
— На юг по сорок первой дороге.
— Что это была за машина, Келли?
— Черный «торонадо», — уверенно ответила она. — С красными полосами и затемненными стеклами.
— Вам не удалось увидеть номерной знак?
— К сожалению, нет. Мне и в голову не пришло, что за ним гонятся убийцы. Откуда я могла знать?
— Вы заметили, кто сидел в машине?
— Нет. Я же вам сказала, стекла были темные.
— Даже не видели, сколько их там… один или двое?
— Нет, не видела.
— Может, еще что-то вспомните? Из того, что сказал или сделал мистер Самалсон?
— Да, сэр. — Келли неожиданно улыбнулась. — Он пошутил насчет моих волос. Будто из-за них моя голова кажется огненной.
Едва девушка ушла, Мэтью позвонил в полицейское управление Калузы Куперу Роулзу. Впервые он столкнулся с Роулзом, когда тот расследовал так называемое дело Джека — фасолевого фермера, но Мэтью его поминал как «дело о пуле в плече». К несчастью, плечо было его собственное, а пуля летела из скорострельного оружия, неся с собой огонь и боль.
Роулз в ту памятную августовскую ночь был вместе с Блумом наверху и допрашивал подозреваемого Джека Кроуэла, который, поняв, что полицейские опровергли его алиби, решил использовать свой последний шанс. Выскочил через парадный вход босиком и без рубашки, с пистолетом в правой руке, проложил себе путь сквозь небольшую толпу, собравшуюся на ступеньках перед дверью, и чуть не свалился на женщину, которая сидела, по-гаитянски широко расставив колени и засунув подол между ног. Мэтью в соответствии с инструкциями Блума ждал на улице. Услышав, что Блум кричит: «Стой, стрелять буду!» — Мэтью оторвался от крыла автомобиля и кинулся Кроуэлу наперерез, полагая, что Блум со своим пистолетом висит у преступника на пятках, и ничуть не ожидая того, что произошло дальше.
А дальше он получил первую в своей жизни пулю и не хотел бы, чтобы это когда-нибудь повторилось, потому что пуля не просто свалила его с ног, но причинила адскую боль. Роулз в эту ночь говорил мало. Он вообще был мужчина немногословный. Только головой покачал и пошел вызывать по радио санитарную машину.
Сейчас Мэтью, набрав нужный номер, хорошо представил себе Роулза. Великан, черный как полярная ночь, широченные плечи и грудь. Тяжелые большие руки. Рост шесть футов четыре дюйма, а вес по меньшей мере двести сорок фунтов.
Когда Роулз взял трубку, Мэтью сказал:
— Детектив Роулз? Это Мэтью Хоуп. У меня есть для вас информация.
Роулз молча слушал, как Мэтью повторяет ему то, что сообщила Келли О'Рурк не более чем пять минут назад.
Мэтью кончил, но Роулз молчал еще довольно долго.
— Насколько мне известно, вы были очень заняты, — заговорил наконец Роулз.
Мэтью решил было, что угрожающая интонация в голосе Роулза ему только почудилась, однако тот продолжал:
— Думается, вы должны были сделать еще одно сообщение управлению полиции, мистер Хоуп.
Мэтью промолчал.
— Я имею в виду, что вы побывали у миссис Неттингтон до того, как это сделали мы.
Ошибиться в интонации Роулза на этот раз было невозможно.
— Миссис Неттингтон — моя клиентка, — возразил Мэтью.
— И поэтому вы позволили себе задавать ей вопросы о том, где находился ее муж поздно вечером в воскресенье, когда был убит Самалсон?
— Ну и что? — не сдавался Мэтью.
— Я полагаю, вы меня поняли, мистер Хоуп, — продолжал Роулз. — Я не думаю, чтобы вы себе позволили действовать подобным образом, если бы Мори не находился на отдыхе. Ведь Мори звонил вам по-дружески и просил вас снять наблюдение. И я хотел бы уяснить, почему вы позволяете себе вести ваше личное маленькое расследо…
— Никто не ведет никакого личного… — перебил его Мэтью, но Роулз тоже не дал ему договорить.
— Вот как? Я слышал от Дэвида Ларкина, что вы и к нему являлись и делали разные подходцы по поводу дела, которое вел для Ларкина Самалсон. Вы случайно не представляете также интересы мистера Ларкина?
— Нет, детектив Роулз, я не представляю интересы Дэвида Ларкина.
— Ну-ну, вы еще позволяете себе обижаться, — рычал Роулз. — Обижаться на меня! Продолжайте в том же духе.
Мэтью не отвечал.
— С кем еще вы беседовали? — спросил Роулз.
Мэтью молчал.
— Вы меня слышите? Вы ни с кем больше не беседовали?
Мэтью ни слова.
— Благодарю за сообщение о «торонадо», — прорычал Роулз и повесил трубку.
Армадилло, такое у него прозвище.
Когда она это услышала в первый раз, ее передернуло. Нет уж, пожалуйста, у меня прямо мурашки по коже! Армадилло — это вроде змеи, да? Чешуя и все такое. Как у змеи.
Нет, объяснил он ей, армадилло — животное, которое ест муравьев.
