Но вместо этого он спросил:
— О чем вы говорили за ужином?
— Не помню, — ответила Каталина. — О многом.
— Например.
— Он сказал мне, что хочет купить машину.
— А откуда у него деньги на покупку машины?
Паркер сразу же подумал о наркотиках. Восемнадцатилетний юнец говорит матери, что надумал купить машину. На какие шиши, интересно? Не иначе как на деньги от продажи наркотиков. И ко всему еще мальчишка был латиноамериканцем. По разумению Паркера, здесь пахло наркотиками.
— После смерти бабушки он унаследовал ее деньги, — ответила Каталина.
— Грустно слышать такое.
— Это была мать моего мужа, — пояснила Каталина, равнодушным пожатием плеч отгоняя от себя тень свекрови.
Значит, она замужем, подумал Паркер и спросил вслух:
— Чем занимается ваш муж?
— Мы с ним развелись, и я теперь не знаю, чем он занимается. Вернулся в Санто-Доминго, и я его не видела вот уже шесть месяцев.
Неспроста считаешь, сколько времени его нет рядом с тобой, подумал Паркер и спросил вслух:
— В котором часу ваш сын вышел из дома сегодня ночью?
— Не знаю, я ушла раньше его.
— И куда же вы пошли? — спросил Паркер и подумал:
«К любовнику».
— В кино, — разочаровала она его.
Киношница, подумал Паркер и спросил вслух:
— Одна?
Женщина вскинула на него глаза, и ему вдруг пришло в голову, что она подумала, будто он проверяет ее алиби. Не пришила ли она собственного мальчика, а потом облила его красной краской. Вполне вероятная версия. Слезы на ее глазах могут быть крокодиловыми слезами.
— С подругой, — услышал он в ответ.
А не пригласить ли мне ее в кино на вечерний сеанс, размышлял Паркер.
— В котором часу вы вернулись домой? — спросил он.
— Около полуночи.
— А его уже не было дома.
— Его уже не было дома, — эхом отозвалась она и залилась слезами.
Паркер молча смотрел на нее.
Все эти сидевшие вокруг них за столиками медики болтали о чем угодно, но только не о медицине. Словно всякий входивший в кафетерий повиновался какому-то неписаному закону и оставлял за его порогом свои профессиональные заботы. Никаких разговоров об аппендицитах, катетерах, непроизвольной дефекации и тому подобных малоаппетитных вещах. В перерыв они не желали портить себе удовольствие от датского сыра размышлениями о крови и гное. Санитары оборачивались и смотрели на плачущую Каталину. Врачам же уже давно все это прискучило, ничто в мире их не волновало. А санитары пялились на эту миниатюрную, очень привлекательную, горько рыдавшую брюнетку. Паркеру стало не по себе. Не дай Бог подумают, что это из-за него она плачет.
Чепуха какая! Это же больница, каждые десять минут здесь кто-нибудь умирает, так что санитары должны уже привыкнуть к чужим слезам. Не такая это для них невидаль. И все-таки он чувствовал себя неуютно под взглядами обернувшихся на них двух или трех санитаров. Один из них был в зеленом хирургическом халате. Не испортила ли она им аппетит?
А, может быть, они влюбились в нее?
Он смотрел на нее, не в силах побороть охватившую его неловкость.
— Он был хорошим мальчиком, — напомнила ему Каталина, прикрыв рот промокшим от слез носовым платочком.
Он промолчал.
— Простите, — сказала она.
— Пустое, — смутился Паркер.
Он всегда смущался, когда ему приходилось утешать людей. Нужно бы спросить ее, не видела ли она когда-нибудь в своем доме краскопульт, но лучше подождать, пока она не успокоится. Он хотел также спросить у нее, не поссорился ли ее Альфредо по-крупному с соседскими, ребятами и не было ли среди них головорезов, способных продырявить его за это тремя пулями, а потом измазать красной краской. Но она все плакала и плакала.
Паркер терпеливо ждал.
Наконец Каталина как будто бы перестала плакать. По ее щекам еще лились слезы, и она время от времени вытирала их носовым платочком, но отчаяние уже прошло, и она взяла себя в руки. Он предложил ей еще чашечку кофе, она взглянула на свои наручные часики, и ему вдруг пришло в голову, что, возможно, ей нужно бежать на работу, что из-за убийства сына она потеряла большую часть рабочего дня. Но тут он вспомнил, что утром застал ее дома, задолго до времени, когда начинаются обеденные перерывы. Интересно, присылает ли ей муж алименты из Доминиканской Республики?
— Еще чашечку кофе? — снова спросил он.
— С удовольствием, но...
Опять посмотрела на часики, из ее глаз хлынули слезы.
Ах, какая она была хрупкая, прелестная!
— Вы торопитесь на работу или в другое место? — спросил детектив.
— Я работаю на дому, — ответила она.
— Что же вы делаете?
— Печатаю на пишущей машинке.
— Аа! — только и смог произнести Паркер.
— Да. Но сегодня... я хочу помочь вам. Хочу, чтобы вы разыскали того, кто...
И она разрыдалась.
«Господи Иисусе», подумал он, подозвал розовощекую женщину, дежурившую в этот день в кафетерии, и заказал ей еще две чашки кофе. Весь зал смотрел на детектива как на какого-то истязателя собственной жены, а он тщетно пытался дать им понять, что между ним и сидевшей напротив него зареванной женщиной нет никаких личных отношений. Вот бы сейчас вынуть из кармана маленький кожаный футляр с полицейским значком, показать им его, чтобы они все знали, что он полицейский, исполняет свои служебные обязанности.
Пытается получить интересующую его информацию от этой вот женщины, чей паршивец сын разрисовывал в городе стены. Он ждал, когда она выплачется. Она уже начала немного раздражать его. Через каждые тридцать секунд ударяется в слезы.
— Простите, — опять проговорила она и закусила зубами мокрый от слез платочек.
— Ничего, — ответил Паркер. На этот раз в его голосе не звучала прежняя искренность.
Принесли кофе. Он с изумлением смотрел, как Каталина клала четыре чайные ложки сахару в свою чашку. Какие же они сладкоежки, эти латиноамериканцы. Она любила черный кофе и долила в чашку только чуть-чуть молока. Ей наконец снова удалось взять себя в руки, и Паркер решил воспользоваться этим, чтобы получить от нее ответы на свои вопросы, пока она опять не залилась слезами.
— Ваш сын был связан с какой-нибудь бандой? — спросил он.
Сосредоточиться и тщательно продуманными вопросами быстро выяснить у нее все, пока она снова не ударилась в слезы.
— Нет, — ответила она.
— Его втягивали в банду?
— Нет, насколько мне известно.
— Простите меня, но я должен задать вам этот вопрос.
