развязывать веревку. Вот оно — его бессмертие! Вот оно! Оно рычит и извивается, зато теперь они вместе навсегда!…
— Не выпускай его, господин! — вдруг отчаянно завопил один из парней.- Он безумный! Он загрыз Астида и Матха!
Но Куршан не слушал его.
— Мухру-уз,- ласково шептал он, раздирая узлы на веревке, — ты вернулся ко мне, мой песик…
Так и не сумев развязать мешок, Куршан выхватил из-за пояса кинжал и одним махом распорол холст. Черная косматая голова с оскаленной пастью высунулась в дыру, вращая злобными красными, как угли, глазами. Слюни, смешанные с кровью, ручьями стекали с губ, желтые зубы громко клацали. Разбойник быстро поцеловал пса в нос и обеими руками стал тащить его из мешка. Наконец Мухруз оказался на воле.
Заорав, охранники кинулись бежать в дом, за ними поспешили и слуги, наблюдавшие за освобождением хозяйского друга издалека.
С умилением и слезами на глазах смотрел Куршан на вновь обретенное бессмертие, мысленно воздавая хвалу колдуну Аникосу.
А пес постоял с мгновение, озираясь и рыча, потом медленно повернулся к хозяину.
— Мухру-у-уз…- прошептал тот, делая шаг навстречу другу и раскрывая объятия.
И Мухруз прыгнул. Только в последний момент, когда острые зубы пса уже смыкались на его горле, Куршан понял, что колдун его обманул. Бессмертия не существует.
