Путники вяло продолжали словесную перепалку и сетования, что сидят сложа руки. Поздно вечером Мак наконец лег спать. Найтингейл, у которого не осталось собеседника, тупо сидел в кресле, пока Келли не спросила, проснулся ли он. Примерно в полночь она полностью потеряла связь с Хатч.
Молнии прорезали ночное небо почти беспрестанно. Келли спала урывками и очнулась только для того, чтобы подслушать приглушенную беседу своих пассажиров. Найтингейл каялся, что задержал эту спасательную операцию и винил себя, что Хатч очутилась в таком положении. Келли представила себе, о чем он при этом думал: «Присцилла осталась там, а сам я спасся. Такое повторилось снова. Женщина рискнула ради него жизнью». К ее удивлению, Мак сказал Найтингейлу, что подобное могло случиться со всяким.
Понять этого человека было очень трудно. Обычно Мак смотрел на мир цинично. И все же он требовал от Келли спасти Хатч — несмотря на темноту и этот чертов ветер, рискуя собственной жизнью.
С тех пор как Хатч с Найтингейлом тем утром отправились, чтобы исследовать шестиугольник, он говорил очень мало. «Наверное, ему очень трудно, — думала Келли. — Он привык к первым ролям на жизненной сцене. Все воспринимают его всерьез, рукоплещут ему всем миром. Он останавливается в лучших отелях и повсюду, куда бы ни отправился, наслаждается вниманием СМИ. И вот внезапно он пал до того, что пытается хотя бы просто выжить, держится за твою «привязь», и на чаши весов брошены его жизнь и смерть. И всем наплевать, кто он такой. Единственная тема последних двенадцати дней была такова: «Что он способен сделать?» И как оказалось, он способен на гораздо большее, чем ей казалось.
«Когда вернемся домой, — решила она, — точнее, если вернемся, попрошу Марселя объявить Маку благодарность. Это будет нечто, на что стоит посмотреть; Грегори Макаллистер явится в Академию для награждения. Он ни разу не пожаловался, клял только неодушевленные предметы вроде Джерри. Делал все возможное, причем не жалея сил, и не плелся в хвосте из-за пустяковой боли, чего от него ожидали в начале путешествия».
— Боже, — произнес он.
В кабине стало жутко светло, а потом сразу потемнело. В ночи прогремел гром.
— Эта ударила в подъемник, — сказал Найтингейл.
— Хатч!!!! — вскричал Макаллистер, неистово стуча по своему передатчику, и быстро заговорил: — Присцилла! Присцилла! Отвечайте же!
Близился рассвет, и до встречи с ковшом Марселя оставалось пять часов. Однако вокруг не было видно ни зги. Найтингейл убито сидел в посадочном модуле, прислушиваясь к ветру. Макаллистер скрючился позади него и покрепче стискивал зубы всякий раз, когда ударяла молния.
Макаллистеру всегда не нравилось прозвище «Хатч». Какая-то кличка портового грузчика, совершенно не подходящая для вежливой, изящной, пусть и безрассудно храброй женщины. Его удивляло: неужто всем этим людям наступил на ухо медведь?
Он начинал оценивать ее по достоинству. Материал о Хатч обязательно следовало опубликовать в «Adventurers’ Quarterly», ежеквартальном издании для любителей приключений, которое он редактировал шесть лет и с которым все еще время от времени сотрудничал. Кстати, этот журнал порой собирал неплохой урожай, печатая сенсационные материалы.
— Что-нибудь слышно? — спросил он Келли, которая очередной раз попыталась связаться с Хатч.
Она отрицательно покачала головой. Только забивающий все шум помех.
— Должно быть, уже пора, — заметил Найтингейл.
— Пока нет, — ответила Келли.
Макаллистер мысленно возвратился к будущей статье. Родом Присцилла из маленького городка в Огайо.
«А вообще-то, откуда она родом? Придется точно выяснить это. Конечно, какая разница, из Огайо она или из Шотландии? Или даже из какого-то малоизвестного небольшого городка».
Присцилла родилась в Нижнем Бронксе.
«Тоже неплохо звучит».
Работала пилотом в Академии наук и технологии, за обычную заработную плату выполняя утомительные полеты между Землей и археологами на Пиннакле или к черной дыре на Мамаре.
Двадцать лет назад она приняла участие в экспедиции, обнаружившей Омега-облака, эти любопытные образования, исходящие волнами из галактического центра, чтобы уничтожать плавательные бассейны и прямоугольные небоскребы. Пока другие участники той экспедиции писали мемуары, Присцилла Хатчинс вернулась к работе пилотом.
Мы забыли о ней. И, может быть, никогда не замечали, кто она в действительности. Но вот наконец ее послали на Обреченную.
Макаллистер громко хмыкнул и вычеркнул из галактического центра. Это звучало слишком мрачно.
Найтингейл встал и включил кофейный автомат. Келли пыталась отвлечь себя чтением чего-то, однако, как он заметил, в этом не преуспела.
Мак почти закончил, когда она выпрямилась и сказала:
— Так. Ветер понемногу стихает. Всем привязаться.
Ему показалось, что снаружи стало чуть светлее.
Мак услышал жалобный стон двигателей и накинул ремень безопасности. На панели управления замерцали лампочки.
— Держитесь, — произнесла Келли, и Макаллистер почувствовал, как посадочный модуль поднялся в бурное небо. В тот же миг Келли зажгла все бортовые огни. Они поднимались навстречу падающему дождю, вдоль стен и мимо жмущихся к скале деревьев.
Когда выше осталось только небо, Найтингейл снова попытался вызвать Хатч.
Мак с надеждой разглядывал выступ скалы. Время от времени, когда угол зрения был правильным, он мог видеть металлический каркас.
— Вы знаете, куда смотреть? — осведомился он.
— Она была на левом крае, — ответила Келли. — В шестидесяти трех метрах от верха.
Мак уставился на альтиметр.
Напротив него Найтингейл сдерживал дыхание.
— Кабина уже свалилась, — сказала Келли.
Что было вовсе не удивительно.
Найтингейл внимательно рассматривал каркас при помощи бинокля.
— Ну, есть какие-нибудь признаки, что она там? — поинтересовался Мак.
— Скажу, если увижу! — огрызнулся Найтингейл.
Келли неистово щелкала кнопкой передатчика.
— Хатч, отзовись.
Статические помехи на мгновение стихли, и спутники услышали ее голос!
— …Я здесь…
Все попытались заговорить с ней одновременно. Келли призвала их к спокойствию.
— Где ты? — спросила она.
— Там, где ты оставила меня. — Связь ненадолго прервалась. — …вижу твои огни.
— Хорошо, держись! Мы сейчас!
— Отлично. Я вам так рада!
— Хатч, как ты там?
— Не слышу, повтори!
— Как ты там?
— Со мной все нормально.
— Я ее вижу, — произнес Найтингейл.
— Где?
