Она дождалась, когда посадочный модуль замер, и выключила двигатели. На ветровое стекло упало несколько снежинок.
— Славный снежок, — заметил Найтингейл.
— Хатч, ты села? — раздался голос Марселя.
— Угадал, — ответила она.
За время своей карьеры Хатч побывала, наверное, на двадцати планетах и лунах. И вот в пятый раз она приземлилась на планету, о которой почти ничего не знала, и впервые возглавляла экспедицию.
До башни было метров двадцать.
Хатч навела на нее прожекторы посадочного модуля. Щербатая, истерзанная свирепыми и долгими зимами башня была круглой, не более трех этажей в высоту, хотя Хатч оценивала ее по человеческим меркам. Широкой башня не была: Хатч сумела бы обойти ее за минуту.
У башни имелось восемь окон, причем все на разных уровнях, и каждое смотрело в другую сторону. Самое нижнее располагалось так, что через него легко было проникнуть внутрь. Верх башни окружало двойное кольцо карнизов, выступающих прямо над верхним окном. Венчала сооружение выпуклая крыша.
Хатч активировала скафандр и ощутила знакомый толчок, отделяющий ее от сиденья и спинки кресла, словно вокруг образовалась воздушная подушка. Келли проверила радиосвязь с Хатч и кивнула. Все в порядке. Она натянула вспомогательный жилет, попросила Тони передать с заднего сиденья минисканер, пристегнула его и положила в кармашек резак.
— Что вы собираетесь делать? — тревожно осведомился Найтингейл.
— Исторический момент. Его стоит запечатлеть. — Келли хлопнула внутренним люком модуля, выровняла в кабине давление, чтобы оно соответствовало давлению снаружи, и встала с сиденья. — Прошу всех надеть скафандры. Переключить систему воздухообеспечения в режим преобразования.
Этот режим позволял системе отсеивать все лишнее из чужой атмосферы, чтобы участникам экспедиции не приходилось таскать на себе баллоны с воздухом.
Келли раздала генераторы Фликингера. Группа пристегнула их к поясам и активировала скафандры. Включились преобразователи, осуществляя подачу воздуха.
— У меня не работает, — сообщила Тони.
Келли посмотрела, произвела настройку воздушного генератора и снова включила его.
— Попробуй еще раз.
Поле Фликингера тихо зашипело, и Тони подняла большой палец.
— Отлично.
— А я уж решил, — произнес Чианг, — что мы будем ждать до утра.
— Будем, Чианг. Мне бы хотелось, чтобы ты постоял у люка.
— Хорошо, — согласился он, поднимаясь. И через секунду спросил: — Зачем?
— На случай просчетов, разных нежелательных сюрпризов — да чего угодно. — Хатч взглянула на часы. — До рассвета примерно два часа. Как только рассветет, мы отправимся к башне.
— Да ничего там от нас не сбежит, — заметил Чианг. — Хотя, почему бы нам не взглянуть на нее прямо сейчас?
— Только когда будет светло.
Хатч настроила сенсоры и прошлась ими вдоль лесной полосы, по тем местам, где, по ее мнению, могли скрываться рептилии. Если их нет в самой башне.
Замерцали зеленые огоньки, открылся внешний люк.
— Оттуда что-то двигается, — сообщила она. — Интересно, что.
И с этими словами она спустилась по трапу.
Чианг включил фонарь, и в луче света заискрился снег.
— Как ночью на Рождество.
Хатч проверила землю и провалилась в снег почти до середины икр. Поле Фликингера сохранило для нее тепло и сухость.
— Снег довольно мягкий, — сообщила она.
— Да, я вижу.
Башня нависала над ней. В западной части неба ярко-зеленой звездой горел Морган, затмевая своим сиянием даже Денеб. Пришелец находился за 84 миллиона километров отсюда, и планеты стремились навстречу друг другу с относительной скоростью семьдесят километров в секунду. Сама башня наводила только тоску. Груда каменных блоков и ничего более. Хатч сфотографировала ее. Потом еще раз.
Затем она взглянула на ряд деревьев. Кто-то — Найтингейл, решила она — весьма недипломатично осведомился, умеет ли Келли управлять посадочным модулем.
Хатч не услышала ответа. По-видимому, Келли оказалось достаточным лишь взглянуть на Найтингейла.
Хатч встала лицом к посадочному модулю, тщательно осмотрела его опытным глазом, настроила свет и сфотографировала.
— Отлично, — сказала Келли. — А теперь возвращайся.
Это был именно тот снимок, который Хатч хотелось сделать — снимок, который она повесит где- нибудь в каюте, которую, возможно, когда-нибудь будет занимать. Она слегка изменила ракурс и отошла подальше от летательного аппарата, так, чтобы на фотографии запечатлелись и нос воздушного судна, и башня.
— Превосходно, — проговорила она.
Рассвет пришел серый и безрадостный.
Здешнее солнце было больше земного. Однако оно казалось туманным и совершенно неощутимым, будто было так называемым «ложным солнцем», видимым с Великих Равнин Северной Америки.
Период обращения Обреченной вокруг своей оси составлял девятнадцать часов шесть минут и одиннадцать секунд. Светило располагалось на несколько миллионов километров ближе к планете, чем Солнце к Земле, однако Малейва была старше и холоднее.
На крыше башни лежал снег. Хатч думала о том, кто жил в этом здании и как давно. И куда они пропали?
Возможно, эта башня отмечала место какой-то решающей битвы или пункт, где враждующие силы сошлись, чтобы учредить союз. В более теплые времена на этом холме Платон мог бы вести дискуссии. Или Солон устанавливать законы.
Кто знает? Никто никогда не узнает этого — она в силах спасти здесь лишь жалкие крохи.
Они вышли из посадочного модуля, проверили приборы и стали пробираться по снегу к окну, находившемуся на уровне земли. По всей башне был слышен еле уловимый шепот ветра. Снег с шорохом падал и громко скрипел под ногами, нарушая обычную тишину.
Вдалеке показались две птицы, быстро летящие на северо-восток. Найтингейл повернулся, посмотрел на Хатч и почувствовал, как по телу побежали мурашки. Но не промолвил ни слова.
Птицы летели, описывая огромные медленные круги, расправив крылья, вверяя себя потоку воздуха.
В окне была рама, в которой уцелело несколько осколков, из чего можно было сделать вывод, что некогда здесь было стекло. Внутри здания они увидели комнату, совершенно пустую, если не считать нескольких деревяшек и обломков.
Наверх шла узкая деревянная лестница. Ее ступени, расположенные очень близко друг к другу, были весьма неудобны для человеческих ног.
Хатч настроила сканер, чтобы все запечатлеть, повесила его на шею и пролезла в раму. Голову пришлось пригнуть. Пол казался прочным. Скрытый слоем снега и земли, он был сделан из толстых досок. Хатчинс изучила стенную штукатурку, местами осыпавшуюся, грязную и испещренную какими-то отверстиями. На стене она увидела несколько рядов полок.
Потолок был заметно ниже двух метров. Иными словами, недостаточно высоким, чтобы Хатч могла выпрямиться в полный рост.
Она заглянула в другую комнату, туда, где находилась лестница, и увидела далее третье
