Кейси принесла два складных кресла, решив провести с ним беседу на открытом месте, перед башней. Или, возможно, даже внутри башни.
— Там слишком скверный воздух, — возразил он. — Не хочу выходить наружу и с трудом пробираться по снегу в это здание.
— Почему же?
— Оно смотрится очень холодно, Кейси.
— Вас что, волнует публика?
— Если мы будем смотреться холодно, то и публика отнесется к интервью с прохладцей.
— Вы шутите!
— Ничуть. Я совершенно серьезен.
— Но они увидят, что у нас фликингеровские костюмы.
— А что они в этом понимают? Подумаешь, какой-то пульт управления висит… Они увидят снег и нас с вами — в теннисках. Никаких костюмов они не увидят. Неуютная картинка.
— А нужна уютная?
— Разумеется!
Она вздохнула.
— Ну хорошо. Так что тогда? Останемся в посадочном модуле?
— Верно. Несколько грубовато, но не особенно.
Кейси одарила его снисходительной улыбкой, и он понял, о чем она подумала. Модуль сел слишком далеко от башни. Фактически, ее частично скрывал другой летательный аппарат.
— Я скажу Везералу, чтобы он переместился поближе.
— У меня есть идея получше, — заметил Макаллистер.
Две женщины, Хатчинс и Тони-как-там-ее, тащили к своему кораблю стол. Понаблюдав за Хатч, Макаллистер понял: ее проблема в том, что она лишена чувства юмора. Она уж точно не относилась к тому типу женщин, с которыми он мог бы пожелать завязать длительные отношения. Она вела себя чересчур озабоченно, и, похоже, ничуть не беспокоилась, что воспринимается не совсем серьезно.
Стол был большим, и Хатч с Тони несли его с трудом. Макаллистер извинился перед Кейси, вышел из модуля, подошел к ним и великодушно осведомился, не может ли он чем-либо помочь. Хатчинс подозрительно взглянула на него.
— Да, если вам угодно, — наконец ответила она.
Стол был прямоугольным, таким старым, что было невозможно определить, из какого материала он изготовлен, и по сравнению с остальными предметами мебели длинным — вероятно, за ним уместилась бы дюжина местных обитателей. Со всех сторон на нем были вырезаны геометрические узоры, возможно, символизирующие листья и цветы.
Кейси присоединилась к ним и тоже подсобила.
Грузовой трюм оказался так забит, что непонятно было, войдет ли туда стол, однако после некоторых перестановок им все же удалось разместить его там.
— Благодарю вас, — сказала Хатчинс. — Он оказался намного тяжелее, чем выглядел.
— Рад помочь.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Вы хотели что-то у меня спросить?
«А она не такая уж дура», — решил Макаллистер.
— В сущности, мне бы хотелось прибегнуть к вашей помощи. Мы с Кейси собираемся записать интервью. Вот я и подумал, может, вы бы разрешили использовать ваш посадочный модуль.
— Использовать для чего? — Она посмотрела на Макаллистера, затем перевела взгляд на грузовой отсек, заполненный артефактами, тем самым давая ему понять, что не вполне одобряет эту мысль. — Что вы задумали?
— Просто сесть и поговорить. В модуле тепло и нет снега, но при этом царит атмосфера раскопок. А заодно великолепно видна башня.
— Вы не сможете сделать оттуда панораму, — заявила Хатч.
Он догадался, что она имеет в виду: не позволяет поднять верх кабины и разгерметизировать ее.
— Да нам это и не нужно. Публика все равно не поймет, в чем тут дело.
Хатч пожала плечами.
— У вас есть час. Потом нам надо улетать.
— Это просто прекрасно! Я вам бесконечно благодарен!
Хатч повернулась, чтобы уйти.
«Забавная женщина».
Макаллистер с журналисткой поднялись в кабину. Кейси отсоединила микрофон и наушники от своей линии связи, подключила к ней микросканер, разместила его на подставке и нацелила на свой объект. Затем в стратегических направлениях установила еще сканера.
В глубине кабины находились артефакты, способствовавшие особой атмосфере. Макаллистер расположился так, чтобы оружие оказалось закрыто его спиной, а башню за окном было видно. Кейси стала передвигать и убирать загораживающие обзор предметы, чтобы изо всех положений картинка была хорошей.
Что-то крупное и темное поднялось над деревьями на западе, описало в воздухе большой неровный круг и снова опустилось. Неизящное существо, чем бы оно ни было. «Да, — подумал Макаллистер, — пусть наступит Армагеддон, поглотит эту холодную планету и уничтожит всех ее живых тварей».
Хатч отвернулась от Макаллистера и остановилась около входа в башню, разговаривая с Найтингейлом. Тем временем на связь вышел Чианг.
— Хатч, — проговорил он. — Похоже, тут у нас еще кое-что.
— Что? Что именно?
— Вроде надпись. Правда, куски откололись. Однако вполне разборчивая. Еще мы пробились в открытый коридор.
— Где вы?
— За библиотекой.
— Иду.
Она спустилась по лестнице, пролезла по туннелю, миновала арсенал и двигалась дальше, пока не увидела огни. Тони с Чиангом исследовали стену, испещренную символами.
Тони посмотрела вверх, махнула рукой и отошла в сторону, чтобы Хатч было лучше видно. Частично стена была разрушена, и несколько ее крупных обломков лежали на земле. Они были покрыты рядами вырезанных символов, и, к счастью, почти все можно было разобрать.
— Восхитительно! — воскликнула Хатч.
Символы не были пиктограммами, и среди них попадалось много похожих. Она предположила, что рассматривает запись каким-то алфавитом. Кроме того, текст был разделен на блоки.
Абзацы.
Письмо выглядело как скоропись. Оно напоминало ей арабский язык, с его изгибами и плавностью линий.
— Ты это запечатлела? — спросила Хатч.
— Каждую загогулину. — Тони похлопала по микросканеру.
Несколько отрезков письма, на самом верху, выделялись заметнее, чем следующий текст.
— Может быть, это имена, — предположил Чианг.
— Возможно. Это могла быть своего рода мемориальная доска. Вот здесь — кем они были, а здесь — чем занимались.
— Ты и в самом деле так считаешь? — осведомилась Тони.
— Кто знает? — ответила Хатч. — Это может быть что угодно.
Луч фонаря Тони упал на черепок, обломок горшка.
— Как жаль, что у нас нет времени, чтобы производить раскопки, — сказала Хатч. Ей хотелось
