заставить себя сказать: земле), лишь заметила, что он умер слишком рано, и попросила Господа позаботиться о нем и помнить его.
Когда могилу засыпали, Келли стояла в оцепенении, отвергая все предложения поддержки и сочувствия.
Найтингейл утверждал, что нападающие были позвоночными, но с полыми костями.
— Птицы? — поинтересовался Макаллистер.
— Когда-нибудь узнаем, — ответил Найтингейл. — Думаю, да.
Он описал волокнистую структуру между руками и ребрами, которая, похоже, указывала на то, что эти существа утратили свою способность летать сравнительно недавно.
Люди осмотрели одеяния существ. В карманах обнаружились фрукты, орехи и несколько гладких камней. Боеприпасы.
— Пора идти, — напомнила Хатч.
— А что с этими тварями? — спросил Найтингейл. — Их тоже следует похоронить?
Лицо Келли стало каменным.
— О них пусть позаботятся их соплеменники!
НОВОСТИ С АВГУСТОМ КЭНЬОНОМ
Сегодня вечером у нас плохие новости. Час тому назад на наземную группу совершено нападение…
Когда пришел Марсель, Бикман с вершины виртуального утеса рассматривал волнующийся океан. Всю ночь шел снег, а по горной гряде гуляла вьюга, свирепый ветер поднял жуткую метель. Но это никак не отразилось на небе, которое оставалось ясным. Морган висел высоко наверху.
По правде говоря, приливы на Малейве-3 были мягкими. Луны не было, поэтому их создавало только далекое солнце. Однако этой ночью с приближением газового гиганта море разбушевалось. Огромные волны бились об утесы северного побережья Транзитории.
— Сегодня ночью, — произнес Бикман, не поворачиваясь к Марселю.
Тот оперся о переборку.
— Боже, Гунни! Это значит, они потеряли еще один день.
— В горной гряде выявлен слабый участок. «Хлипкое место», как доложил Гарри. Хуже, чем мы ожидали. Ночью гряда может не выдержать.
— Вы уверены?
— О да. Уверены. — Он печально посмотрел на Марселя. — При этом мы ни о чем точно заранее знать не можем.
— Все в порядке. Здесь нет ошибки по чьей-то вине. — Марселю показалось, что чья-то холодная рука провела по его спине. — Им надо преодолеть еще тридцать километров.
Бикман кивнул.
— Я бы сказал, что им лучше поторопиться.
22
Приливы подобны политикам. Они приходят и уходят с большим волнением и шумом, но неизбежно оставляют берег точно таким же, каким его застали. Если изредка и случаются какие-то изменения, то как правило не к добру.
Приписывается Грегори Макаллистеру.
Расчетное время до разрушения: 78 часов
Кэньон слегка запоздало осознал, что развивается и другой серьезный сюжет: реакция людей на борту кораблей на трагическое положение наземной группы.
Он затеял не совсем уместное интервью с Хатчинс и прочими кроликами, оказавшимися в ловушке. Это отчасти напоминало разговор с мертвецами. Поэтому он оставил их в покое и занялся по-человечески интересными репортажами с находящихся на орбите сверхсветовых кораблей. Он отыскал молодую женщину, путешествовавшую вместе с репортершей, погибшей на посадочном модуле «Вечерней звезды». Девица рыдала и старалась сдерживать нарастающую истерику, так что в целом получилось просто великолепное шоу. Нашлись еще несколько человек, которых лично скинул в пучину горя Макаллистер или чья глубочайшая вера была им потрясена. Что они ощущали теперь, когда жизнь Макаллистера находилась в опасности? Официально они почтительно выражали искреннюю надежду на его спасение. Даже когда интервью официально завершилось, большинство страстно желало ему удачи и утверждало, что никто не заслужил такой участи, и что-то в их интонации говорило, что это не просто сентиментальность. Только один, бывший политик, который проводил кампанию в защиту необходимости нравственной реформы, в ярости проклял его.
— Я лично не имею ничего против этого человека, — заявил он. — Однако считаю, что это справедливо. Нам будет лучше без него.
На «Венди Джай» всех потрясла гибель Чианга. По оценке Кэньона, гибель ученого многие восприняли как личное напоминание. Теперь все волновались за Келли; несколько молодых парней, казалось, страдали из-за возможности потерять и ее. Ее босс, Марсель Клерво, жалел, что позволил ей отправиться на поверхность планеты. Когда он говорил о ней, его голос дрожал. Из этого тоже получился отличный материал. Кэньон взял интервью у женщины-врача, оставшейся на «Уайлдсайде», насчет Найтингейла. Та, разумеется, выразила сожаление и дала уклончивый ответ. Сказала, что Найтингейл спокойного поведения и очень скрытен. Поэтому никто не знает, что он из себя представляет. Кэньон не поленился и узнал анкетные данные Найтингейла. И подумал, что есть какая-то черная ирония в том, что всякий раз, как Найтингейл спускается на эту планету, гибнут люди.
Кэньон, конечно, не высказал ничего подобного, по крайней мере обычной публике. Однако это соображение прозвучит в его телепередаче после того, как событие тем или иным образом придет к завершению. А пока он тратил массу времени на запись спонтанных наблюдений, которые удавалось сделать в преддверии столкновения.
Кэньон знал, как задавать нужные вопросы, и был способен доводить своих опрашиваемых буквально до истерики. «Если Хатчинс с друзьями выпутается из этого дела, то они безусловно станут героями первой величины», — размышлял он.
Перспектива его собственной карьеры выглядела более блестящей, чем когда-либо. То, что начиналось как рутинный отчет о столкновении планет, теперь вызывало живейший интерес, поскольку событие было редчайшим, а людям нравились зрелища. Оно обещало стать главной сенсацией десятилетия. И все — благодаря ему.
— Марсель, вы бы отдохнули, — проговорил Бикман, и возле его глаз появились морщинки беспокойства.
— Со мной все в порядке, — ответил Марсель. Слишком многое происходило именно в эти минуты.
— Но это отнюдь не означает, что надо доводить себя до изнурения. Отдохните. Иначе вас не окажется здесь, когда вы понадобитесь.
