В последние несколько дней Марсель спал только урывками, а такой сон всегда расстраивает нервы.
— Никакой работы специально для вас сейчас нет. Почему бы вам не уйти с мостика на некоторое время? Давайте-ка, ложитесь.
Марсель задумался об этом. Впереди их ожидал подъем наземной группы, и, возможно, он станет не просто занудным советчиком…
— Да, — согласился он. — Пожалуй, я посплю. — Он подпер подбородок кулаками. — Гунни, мы ничего не упустили?
— Все сделали как надо. И пока больше делать нечего.
Он сложил руки на груди и дождался, чтобы Марсель удалился.
Эмбри сидела в кресле пилота, рассеянно слушая хаотичное потрескивание разговора между поверхностью, Марселем и Августом Кэньоном, который брал интервью у Рэнди Найтингейла.
Ей показалось, что они беседуют на удивление доброжелательно и благодушно, и задумалась: с чего бы?
«Уайлдсайд» завершил свое движение вместе с тройкой кораблей к своему месту возле агрегата. Когда находишься в пустом корабле, пока тот запускает реактивные двигатели и меняет курс, сознаешь свое одиночество. ИИ — это ИИ, и, Господь свидетель, она работала с ними постоянно, собственно говоря, как любой практикующий врач. Однако ИИ, диагностирующие проблемы с позвоночником или рекомендующие процедуры омоложения, заметно отличались от разума сверхсветовика, который принимал все решения самостоятельно и на борту которого она была единственным пассажиром.
Загорелась лампочка, оповещая, что пришло сообщение, и на одном из экранов появилось незнакомое женское лицо.
— Эмбри.
На женщине был пятнистый комбинезон Академии.
— Да. Чем могу быть полезна?
— Эмбри, меня зовут Кэти Робинсон.
У нее была безукоризненная дикция, и Эмбри на секунду показалось, что она участвует в театральной постановке.
— Мы сейчас на «Венди», но скоро, через нескольких минут, выйдем и прилетим за вами. Мне бы хотелось, чтобы вы упаковали вещи. Мы заберем вас с собой.
— Интересно почему? — спросила Эмбри.
— Потому что собираемся снять с вашего корабля систему жизнеобеспечения.
Они прибыли через полчаса и сразу приступили к работе. Их было восемь. Они спустились в хранилище и оторвали большую часть металла от стеллажей, контейнеров, шкафчиков, ящиков и разделительных перегородок. Затем отправились на вторую среднюю палубу и, пройдясь по каютам и гостиной, проделали то же самое.
Кэти помогла Эмбри собраться. Потом они еще раз прошлись, очищая каюту от металлических предметов: бортики от койки, держатели ламп, складной столик, выдвижной шкаф. Эмбри поблагодарили, извинились за причиненные неудобства, погрузили все в шаттл, не забыв и про саму пассажирку. А затем все покинули корабль.
Успокоительное не подействовало. Келли слышала шум далекого прилива — они наконец разбили лагерь рядом с бухтой Дурных Вестей и смотрели, как Джерри Морган — огромная разбухшая луна — медленно плывет к горам. Небо на востоке уже начало светлеть. Хатч взяла на себя обязанности часового, и ее изящная фигура опиралась о дерево за пределами сияния костра.
Наконец она отошла от дерева, села и обвила руками колени.
— Ты любила его, Келли? — спросила она неожиданно, и от ее голоса Макаллистер вздрогнул. Он лежал к ней спиной, но теперь повернулся. Тень скрывала лицо, и Хатч не могла разглядеть в темноте его выражение.
— Нет, — ответила Келли. Она помолчала несколько секунд и добавила: — Не думаю.
— Мне очень жаль, — с этими словами Макаллистер сел и протянул руку за кофейником.
— Знаю, — проговорила она. — Нам всем очень жаль.
Он разлил кофе по кружкам и одну протянул Келли. Но та отказалась. Ей не хотелось, чтобы что-то находилось у нее в желудке.
— Иногда мне кажется, — сказал Макаллистер, — что жизнь — это попросту длинная вереница упущенных возможностей.
Она кивнула.
— Знаете, чтo самое невыносимое? То, что я оставила его здесь. В этом богом забытом месте.
— Оно не хуже любого другого, Келли. Он не почувствует разницы.
Келли чувствовала себя опустошенной.
— Он был отличным парнем. — Она с трудом справлялась с наплывом гнева и слез. Внезапно страшное горе навалилось на нее, и на этот раз она ничего не смогла поделать. Стиснула зубы и попыталась держаться.
Макаллистер обнял ее.
— Пусть так, — произнес он.
Хатч с кем-то беседовала по комму. Затем в полном расстройстве всплеснула руками. Келли был знаком этот жест, и она почувствовала, что волосы у нее становятся дыбом.
Разговор завершился, и Хатч быстро подошла к костру.
— Пора идти, ребята, — промолвила она. — У нас остался всего день.
Она опустилась на колени рядом с Найтингейлом и мягко потрясла его. Чтобы разбудить.
— Это ошибка, — возразил Макаллистер. — Нам говорили, что у нас еще есть время до завтрашнего вечера.
— Они передумали. Ладно, надо пошевеливаться.
Мак не нуждался в очередной подсказке. Он искал зубную щетку.
— Сколько нам еще надо пройти? — спросил он.
— Тридцать километров.
— За один день? Мы не сможем!
— Нет, сможем!
— Хатч, — шепотом обратился к ней Мак. — Ведь нам предстоит не просто добраться туда, повернуть ключик и завести эту чертову штуку. Сколько времени понадобится на все: дойти туда и раскочегарить челнок? Мы вообще способны это сделать?
— Сделаем за несколько часов, — сказала она.
Он посмотрел на приближающийся рассвет и растер ноги.
— Не забывай, потом нам придется вернуться к башне и забрать накопители. К какому времени?
— К сегодняшней ночи. Примерно к полуночи.
Он беспомощно воздел вверх руки.
— Нам надо применить план «Б».
Найтингейл наблюдал за ними, стараясь прийти в себя после пробуждения.
— Что случилось? — осведомился он.
Хатч объяснила.
— Я буду готов через минуту. — Он наклонился к ручью, ополоснул лицо ледяной водой и почистил зубы. Мак рядом с ним занялся тем же самым.
— С тобой все в порядке? — спросила Хатч у Келли.
С Келли было все нормально. Она никогда не чувствовала себя лучше.
— Нам с тобой придется предпринять марш-бросок, — предупредила она.
— Знаю, — отозвалась Хатч.
— И оставить их.
