Гектор перечитал письмо еще раз. Он решил выполнить пожелание Хема – последнее, что он мог сделать для своего старого друга.
Он подвинул пепельницу и достал «Зиппо», зажигалку, которую Хем подарил ему столько десятилетий назад.
Он щелкнул зажигалкой и поднес огонек к углу письма Хема.
Скоро письмо превратилось в кучку пепла. Гектор посмотрел на чемодан… подумал, не прочитать ли что-нибудь из Хема или что-то свое, но ресторан в этот день закрывался рано из-за ледяной бури.
Вздохнув, Гектор надел пальто и шарф, застегнул пуговицы и выскользнул в ледяной шторм. Он прошел примерно ярдов двадцать, когда перед ним возник крутой парень и сунул ему в грудь пистолет.
– Бумажник, – потребовал мальчишка. – И чемодан.
– Ух ты, послушай, сынок, ты ведь…
Сзади появился еще один парень, который ударил его чем-то тяжелым по голове. От удара Гектор растянулся на тротуаре.
Он пришел в себя минут через десять. Приподнявшись, осмотрел ледяную пустынную улицу. Бумажник валялся у ног, только денег там уже не было.
Чемодан Хема исчез. Гектор выругался и встал.
Донован Криди ехал через Силвер Спрингс, стараясь опередить шторм, время от времени поглядывая на драгоценный старый чемодан, стоящий на пассажирском сиденье рядом с ним.
Криди Лос-Анджелес, 1969
Лекарство от преступления не электрический стул, а стул наверху.
Когда это произошло в первый раз, Криди организовывал наблюдение за штабом писательской мастерской Уоттса. Мастерская представляла собой писательскую группу для молодых черных писателей, которых отыскивал сценарист Бадд Шулберг после катастрофы бунтов Уоттса. Еще один провал: Криди и иже с ним довели расовое напряжение до предела. Они надеялись, что бунты продолжатся… потребуют дополнительного военного и гражданского вмешательства. В случае везения всю компашку можно было бы ликвидировать. Шулберг был первым кандидатом в концентрационной лагерь. Мудак.
Криди наблюдал, как актер Япет Котто покидает мастерскую, и дивился, как это актер может быть одновременно негром и евреем. Криди видел, как некоторые члены мастерской Уоттса шутили по этому поводу.
Бюро глубоко проникло в мастерскую, приписывая группе такие призывы, как «Бей белых!», что давало повод раздавить ее каблуком КОИНТЕЛПРО.
Чуть позднее Криди расплачивался со своим доносчиком, Дартхардом Перри, который работал в магазине пластинок Уоттса. Криди считал Перри своим лучшим кандидатом на уничтожение мастерской. Криди только успел закончить с Перри, как увидел в окне улыбающегося ему Гектора Ласситера.
Криди нервно повернулся, но на него смотрели только черные лица. В тот раз он отмахнулся, решил, что показалось. Ведь все знали, что Гектор Ласситер уже два года, как мертв: его застрелил пьяный журналист, который явился, чтобы взять интервью у умирающего автора детективов, в его дом в Нью-Мексико.
Но затем Криди показалось, что он видел Ласситера в Джорджтауне… потом снова в Нью-Йорке при подписании в печать последнего триллера Криди.
В тот последний раз, когда он подписывал книги покупателям, Ласситер несколько минут стоял в конце очереди и насмешливо ему улыбался.
После этого эпизода Криди почти начал верить в призраков.
Затем, через месяц, он получил письмо, от которого у него по спине побежали мурашки.
На Криди эта записка произвела такое впечатление, что он отправился прямиком к Гуверу… и даже уговорил Директора распорядиться об эксгумации тела Гектора Ласситера, чтобы подтвердить факт его смерти.
Однако то, что осталось от тела – вместе с останками дочери Ласситера, – было поспешно перезахоронено в другую, безымянную, могилу, прежде чем Криди или Гувер смогли вмешаться.
Реакция Гувера на все эти события была предсказуемо эгоистичной.
– Ничего удивительного, что «Скал энд Бонз» так быстро подсуетились, мистер Криди. Они тесно связаны с ЦРУ, и когда эти мерзавцы услышали, что
Но Донован Криди не мог просто забыть. Он продолжал испытывать эти страхи…
Криди видел Ласситера всюду, куда бы он ни посмотрел.
Гувер заметил:
– Возможно, вам стоит взять отпуск, мистер Криди. Вдруг это зелье, которое подлил вам Ласситер много лет назад, оказывает остаточное воздействие.
Эта мысль привела Криди в ужас. Он не мог даже представить, что потеряет собственные способности.
– Я в полном порядке, черт побери, – прорычал он Гуверу.
Книга седьмая
Победитель не получает ничего
53. Финал Вашингтон, май 2, 1972
Справедливость в правосудии вещь случайная.
Эндрю Лэнгли поднял голову от своего омара и едва не подавился. Он закашлялся, вытер подбородок салфеткой, затем исхитрился выговорить:
– Считается, что вы умерли.
– А я и умер, – не стал спорить мужчина. – Ты продолжай так обо мне думать. Но я тебе кое-что принес. – Он бросил на стол, рядом с тарелкой Лэнгли, папку. – Я с интересом наблюдал за твоей карьерой, Энди. Ты делаешь успехи в мире Гувера. Думаю, содержимое этой папки может вывести тебя на самый верх. У вас есть старый агент в Бюро, зовут его Донован Криди. Я знаю, что ты его знаешь, но ты не знаешь следующего: с двадцатых годов он был у Гувера на длинном поводке – участвовал во всяких безумных делишках, направленных против писателей и художников. Он может стать для Бюро проблемой, если раскроет рот. В папке есть все. Из Криди получится отличный козел отпущения, если общественность когда-нибудь пронюхает про все эти дела. У него есть также весьма неприятные связи с Фиделем… Полагаю, Гувер о них не знает…
Мужчина прикурил сигарету от старой «Зиппо». Улыбнулся сквозь облако дыма и сказал агенту ФБР:
– Вы в Бюро все еще казните предателей, не так ли, Энди?
Агент ФБР покачал головой:
– Боюсь, что нет. Больше не казним.
Мужчина кивнул и задумался. Затем подмигнул и хитро улыбнулся:
– Знаешь, у меня есть для тебя вариант
