Эдгар Гувер сидел в кабинке, мял белую льняную салфетку и оглядывал ресторан. Посетители поглядывали на него – все знали его в лицо. И не только в этом городе –
Руки у него вспотели. Он редко выходил куда-нибудь без охраны, но, прекрасно зная, чего можно добиться с помощью жучков, микрофонов и людей, читающих по губам. Директор вынужден был прийти сюда один, как настаивал человек, который пригласил его на эту встречу.
Директор смотрел на купол Капитолия в отдалении, солнце освещало его поверхность цвета слоновой кости – настолько светлую, что резало глаза.
Он пришел такой длинный путь, начав с нуля.
Теперь этот человек, будь он проклят, угрожает всему, как тот, другой, Хемингуэй, делал до него.
Тут на него упала длинная тень.
В кабинку вошел хорошо одетый, улыбающийся человек.
Гувер посмотрел в голубые глаза и сказал:
– Вы прекрасно выглядите для покойника. Поздравляю вас с удачной хитростью. Вы даже
– Провести вас и таких, как вы, и было главной целью, – сказал мужчина. – Вы превратили шестьдесят шестой и шестьдесят седьмой годы в настоящий ад для меня, причем преднамеренно. Мне необходимо было отдышаться. Получить время, чтобы насладиться тем, что осталось от жизни. И время
– Как вы собираетесь закончить эту патовую ситуацию? – проворчал Гувер.
– Потребовать вашей отставки, – сказал мужчина. – Все газеты пишут, что Никсон тоже этого требует. Вам давно надо было собрать вещички. Уже сорок восемь лет, как вы руководите Бюро. Слишком долго для того, чтобы один человек, даже хороший, каковым вы точно
– Мы иначе договаривались, – сказал Гувер. Его лицо медленно краснело. – Где оригиналы, мать твою?
– Я читал местные газеты. И оценил работу этих двух молодых предприимчивых репортеров. Я был просто заворожен их успехами с Уотергейтом. Поэтому оригиналы я отдал им. Думаю, вы читаете утренний выпуск «Пост».
Там куча откровений. Особенно впечатляет то, что касается действий Бюро, связанных с ку-клукс- кланом… и писательскими мастерскими Уоттса. – Мужчина встал, одернул рукава.
Директор смотрел на него, на подбородке блестела слюна.
– Что? И никаких денег, чтобы все это прекратить? Зачем
Мужчина улыбнулся и пожал плечами:
– Полагаю, я получил удовлетворение. В смысле, видеть вашу рожу в таком виде после стольких лет общения с вашими подручными, Ну, это радует мое сердце. Да, еще я надеюсь получить назад кое-что для старого друга, которого вы и ваши ублюдки спрятали под землю.
Он оставил Директора ФБР сидеть за столиком в одиночестве и брызгать слюной.
Мужчина сел в древний «шевроле». Его одноглазый водитель сказал:
– Я опустил верх – похоже, шторм собирается.
– И серьезный, – улыбнулся мужчина. – Похоже, будет посильнее остальных.
Когда они ехали мимо памятника Вашинштону, водитель спросил:
– Он купился?
– Еще как.
– Что вы в самом деле собираетесь делать с этими документами?
– Держать их у себя. Буду ждать и наблюдать, как Гувер будет прыгать. Мне некуда торопиться.
– Наверное, это был безумный ход…
Мужчина отмахнулся и вытряхнул из пачки «Пэлл-Мэлл» сигарету:
– Время покажет. Давай будем терпеливыми. – Годы наконец немного научили мужчину терпению.
Молодой поэт спросил:
– Куда теперь?
Щелчок зажигалки.
– Не уверен пока, Бад. Давай немного покатаемся.
Эндрю Лэнгли наблюдал в маленькое окошечко за Криди, который был заперт в обитой мягким войлоком комнате.
Это было идеальное решение, чтобы заставить других хозяев Криди заволноваться. Мертвый Криди даст возможность успокоиться. С другой стороны, чего можно ждать от Криди, у которого крыша поехала? Донована Криди, превратившегося в слюнявого недоумка, лишенного самоконтроля или силы воли? Это может вогнать его покровителей в ЦРУ и иже с ними в холодный пот.
Они как раз засовывали в рот Криди резину, готовя его к электрошоку.
Молодой доктор не чувствовал себя уверенно. Он оказался в сложном положении: организация, членом которой он был в колледже, была… скорее розовой.
Но этот урод из ФБР сказал ему, что его сомнительные связи в колледже могут изменить цвет на красный… и тогда его попрут из больницы. Отнимут у него медицинскую лицензию.
Он должен попытаться. Он сказал тому человеку, Лэнгли:
– Семь последовательных сеансов электрошоковой терапии на таком уровне? Это полностью нарушит мозговую деятельность мистера Криди.
Лэнгли скорбно улыбнулся и похлопал молодого врача по плечу:
– Но все же стоит рискнуть.
Книга восьмая
В наше время
54. Мир праху твоему
Я знаю, что эти призраки бродили по земле.
Будь со мной всегда – в любом виде – своди меня с ума!
Только не оставляй меня с этой пропастью,
В которой я не могу отыскать тебя.
Ханна и Бриджит покинули Кетчум и вернулись вместе с Гектором в его дом в Нью-Мексико. Ханна Макартур-Ласситер ночами, когда не ладилось со своим творчеством, в течение года писала биографию Мэри.
Обычно это случалось, когда не было молока и болела грудь. Волнение из-за отсутствия молока и отсутствия слов еще осложняло ситуацию.
Однако постепенно рукопись принимала форму, а Бриджит отняли от груди.
Ханна закончила свою рукопись и заперла ее в нескольких банковских ячейках.
Годы спустя, когда она снова жила одна, Ханна прочитала произведения Хемингуэя, вышедшие после его смерти. Они все продолжали появляться. Сборник статей Папы торонтовского периода, «Опасное лето» и отредактированный, изуродованный «Райский сад»… Последняя книга, хоть и пострадавшая от посторонних рук, вызвала у Ханны гордость – Папа пытался сделать что-то новое и свежее, уходящее значительно дальше всего, что кто-либо делал или хотя бы пытался. Ханну вдохновлял пример учителя.
В течение многих лет она продолжала переписываться с Мэри… хотя переписка эта постепенно иссякла и ограничивалась теперь телефонными звонками и поздравлениями с днями рождения и праздниками.
