— Но я уже вошел. Послушайте, теперь пора вызывать полицию.
Она неуверенно посмотрела на меня:
— Кто вы? Вы что, действительно служите в военно-морском флоте?
— Вам знаком человек по фамилии Хэтчер?
— Родни Хэчтер?
— Я не знаю его имени. Он из Канзас-Сити. Это тот самый Родни, который погиб, позапрошлой ночью.
— Он погиб! И вы пришли сюда, чтобы сообщить мне об этом? — Она забыла про пистолет, а я опустил руки.
— Это — одна из причин. Отведите, пожалуйста, пистолет от моего живота. А то у меня что-то екает в желудке.
Она щелкнула предохранителем и бросила пистолет на диван.
— Почему вы заявились в такое неурочное время?
— Я только что добрался до этого города. И сразу же к вам.
— Вас послал Родни? Расскажите, что с ним стряслось?
— Нельзя сказать, что он послал меня сюда. Как раз перед смертью он написал вам письмо. Я подумал, что оно могло иметь отношение к его смерти. Поэтому я приехал к вам, чтобы выяснить это.
— Уже несколько недель я не получала от него писем. С тех самых пор, как он написал мне из Европы, что его направляют на родину и он получит новое назначение. Как он погиб? Его ранили?
— Были ли вы с ним близкими людьми?
— Мы были хорошими друзьями. Я встречалась и расставалась с ним в течение многих лет. Мы учились в одной школе в Канзас-Сити. Я не собираюсь его выгораживать, если вы имеете в виду это.
Я кратенько рассказал ей о том, что произошло с Родни Хэтчером, не утаив и свои подозрения в отношении Андерсона и Гордона.
Несколько скатившихся слезинок проложили влажный след на ее лице, собрались на кончике подбородка в небольшую соленую каплю. Она присела на краешек стула, полуотвернулась от меня, чтобы вытереть лицо носовым платком.
— Бедный Родни, — произнесла она взволнованным тихим голосом. — Он умер не по- человечески...
— Но безболезненно. Он просто угас... Я знаю, как это бывает.
— Для него это было не по-людски. — В ее глазах отразились огонь и холод. Вся фигура выражала достоинство. Я подумал, как Хэтчеру повезло, что о нем печалится такой человек. — Ему надо было умереть в бою, на поле брани.
— Кто сегодня ворвался в ваш дом? — спросил я после некоторой паузы. — Тут может быть какая-то связь со смертью Родни.
— Вы так думаете? А может быть, он искал письмо Родни?
— Мне это представляется вполне вероятным. Не заметили ли вы, как он выглядит?
— Я его хорошо не рассмотрела. А случилось вот что. Вчера после обеда я забежала примерно на часок к Еве Рейн — это моя подруга, которая живет недалеко отсюда, на этой же улице.
— Почтальон к тому времени уже разнес почту?
— Еще нет, почта поступила, когда я ушла. Домой же возвращалась часа в три. Я была от дома на расстоянии в полквартала, когда увидела человека, который спускался с моей веранды. Но в тот момент я не знала, что он побывал в доме. Подумала, что это кто-нибудь из знакомых, пришедших повидать меня или отца. Поэтому я окликнула его и помахала рукой. Он бросил на меня лишь один взгляд через плечо и быстро подался в другую сторону.
Когда я подошла к дому, то увидела, что замок парадной двери сломан. Бумаги на письменном столе разбросаны, ящики выдвинуты, шкафы раскрыты. Я позвонила в полицию. Там сказали, что постараются задержать его, но с тех пор от них ни слуху ни духу. В доме на самом видном месте лежала моя сумочка, но из нее ничего не пропало.
— Дневную почту уже принесли, когда вы возвратились домой?
— Она валялась на полу, прямо вот здесь. — Девушка показала на парадную дверь, которая вела в гостиную, где мы сидели. Я повернул голову и заметил, что в двери была прорезь для почты. Обратил также внимание, что дверь осталась раскрытой.
— Обыск в доме показывает, что, похоже, в последней почте письма Родни не оказалось, — заметил я. — Значит, его доставят завтра утром. Оно было отправлено два дня назад.
— Если этот человек заявится сюда снова, я застрелю его. — Она выпятила полные протестующие губы, а в широко раскрытых глазах появился кошачий блеск.
— Вполне верю. Но все-таки как он выглядит?
— Высокий мужчина, довольно широкоплечий. В первое мгновение я подумала, что это отец, но потом сообразила, что отец не мог так быстро вернуться из Финикса.
— Волосы у него черные?
— Не уверена... — Не закончив фразы, она вдруг замерла. Застыла на месте, даже не успев закрыть рта.
— Это был не я, мистер Дрейк, если имеете в виду меня, — раздался от двери мужской голос.
Я повернулся и увидел, что в комнату спокойно входит Гордон. Его черные глаза смотрели презрительно и спокойно.
Я неторопливо поднялся и направился к нему. Когда подошел достаточно близко, резко опустил правую руку до уровня своего колена, а затем нанес удар по его удлиненной челюсти. Это был удар для простачков, но Гордон отлетел, ударившись о дверь, которая с грохотом захлопнулась. Тут же в его руке появился пистолет, и на меня уставилось круглое и пустое отверстие. Пистолет не спускал с меня своего темного взгляда, пока хозяин поднимался на ноги.
— Это не назовешь честным ударом, — заявил Гордон. Теперь его глаза утратили спокойствие. В них светилась ненависть. — Я же вас просил не прибегать к насилию, мистер Дрейк.
— Могу продемонстрировать вам честный удар, если опустите пистолет. Впрочем, я сделаю это в любом случае.
— Пистолет нацелен вам в голову, мистер Дрейк. Если вы приблизитесь, то он выстрелит.
За моей спиной раздался щелчок, и Лаура Итон крикнула:
— Вы у меня на мушке, бросайте оружие.
Гордон не отвел от меня глаз, но все его туловище напряглось.
— Считаю до трех, — продолжала она. — Раз.
Он взял пистолет за дуло и протянул мне.
— Что за дурацкая ситуация? — воскликнул он.
— Пока что не такая дурацкая, какой может стать, — произнес я. — Мисс Итон, позвоните, пожалуйста, в полицию.
— Можете не беспокоиться, — остановил ее Гордон. — Я и есть полиция.
— Вы меняете свою личность с захватывающей дух скоростью. Звоните, мисс Итон. Он у меня на прицеле.
Гордон сунул было руку в свой внутренний карман.
— Держите руки на виду! — резко крикнул я. — Положите их за голову.
— Очень хорошо, если это доставит вам удовольствие. — Он поднял руки, презрительно усмехаясь. — Выньте мой бумажник из левого внутреннего кармана. Там найдете мое удостоверение личности.
Я приблизился, продолжая держать его под прицелом, и вынул бумажник. Там была карточка, удостоверявшая, что Честер Гордон специальный агент ФБР. Я почувствовал себя обманутым, сомневающимся и злым. Моя мелодрама превратилась в фарс, и весь накопленный адреналин в моих жилах превратился в кислоту.
— Извините, что испортил вашу игру в ковбоев и индейцев, — едко произнес Гордон. — А теперь положите пистолет, не то у вас прибавится неприятностей.
— Вы могли выкрасть эту карточку, — произнес я неуверенно.
— Положите пистолет, — властно повторил он. — Хефлеру может не понравиться, если вы случайно
