— Пожалуйста, отнесись к этому разумно, Сэм. Когда я возвратилась из Гонолулу, я же не могла знать, что увижу тебя опять. У Джина Хэлфорда хорошие связи среди работников радио. Он и сам активно сотрудничает с радиостанциями. Возможно, после войны я опять пойду работать на радио. Я бы поступила глупо, если бы не пыталась максимально использовать все возможности.
— Значит, ты думаешь, что можешь использовать Хэлфорда? Тебе придется платить за все, что от него получишь.
— Знаю. Я поняла это.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что мне придется платить за все, что получу от Хэлфорда. Не так уж много существует мужчин, на которых не распространяется это правило.
— Что это, хохма?
— Какая же это хохма? — Она улыбнулась с обманчивой нежностью. — Я же ведь ничего не получила от тебя.
Я понял, что мне досталось по заслугам, и недовольным тоном сказал:
— Да, они платят парням, которые пишут об этом, гораздо больше, чем тем ребятам, которые этого не делают.
Эти слова подействовали на нее. Она придвинулась ко мне.
— Сэм, давай не будем ругаться. Этот мужчина мне отвратителен. Наши с тобой отношения так хорошо сложились с самого начала. Во всяком случае, мне так казалось.
Я принял ее в свои объятия.
— Знаю. С тобой мне лучше, чем с любой девушкой, которую я когда-либо знал.
— Эти страшные события, которые произошли, многое изменили. Они повлияли на нас, мой дорогой. — Она прислонилась щекой к моему лицу, ее голос звучал приглушенно. — Мы не должны расставаться из- за этого.
— От того, что я имел в виду, до расставания очень далеко. Я не знал, что ты намерена вернуться на радио после войны. Думал, ты начнешь планировать что-нибудь другое, планировать вместе со мной.
— Планировать вместе с тобой? — повторила она.
— Ты считаешь, что я прикидывался?
— Не знаю, Сэм. Ты действительно имеешь в виду то, что сказал?
— Да. У меня головокружение, когда ты находишься так близко.
— Мы можем строить совместные планы на 'после войны'?
— Я не знал, что могу спросить тебя об этом. Трудно заглядывать так далеко вперед. Мой отпуск по случаю того, что я остался в живых, через несколько дней заканчивается. А в другой раз, может быть, я и не вернусь.
— Не говори так. Ты не можешь погибнуть.
— Каждый человек может погибнуть. И очень многих уже нет в живых. Решившись ждать, тебе придется рискнуть.
В ее улыбке сквозила ласковая радость:
— Может быть, стоит и рискнуть. Ты — великолепный долгожитель. Ты — великолепный. Точка.
— Великолепный — неподходящее слово для мужчины. Впрочем, пойми меня правильно. Если мы решимся ждать друг друга, тогда никаких шашней с другими. И это касается обоих. Моя последняя девушка попробовала, но не сдержалась.
— Это причинило тебе боль, правда?
— Именно тогда я получил самый сильный удар от войны.
— Я-то не стану бить тебя повторно.
— Может быть, и станешь. Чувства так же непостижимы, как и все остальное. Особенно мои собственные. Если бы чувства не были такими непредсказуемыми, то, думаю, я бы женился на тебе хоть завтра.
— Я не могу. — Она быстро взглянула на меня.
— Почему?
— Завтра у меня первый рабочий день на новом месте. Не могу же я брать отгул в первый рабочий день, чтобы выйти замуж! Как ты думаешь?
— Нет ли у тебя кого-нибудь еще? Например, Хэлфорда?
— Неужели ты не видишь, Сэм, что я по тебе схожу с ума? — Ее тело досказало вое остальное.
Чуть позже я рассказал ей о ночи, проведенной в Санта-Барбаре, и о письме Хэтчера.
— Сэм, я же говорила тебе, что ты играешь с огнем. Обещай, что больше не будешь так рисковать. Прошлую ночь я совсем не могла заснуть.
— Я просто рассудок потерял от тебя. Но еще больше схожу с ума при мысли о новой встрече с Андерсоном. В любом случае, я бы никогда не смирился с мыслью о том, чтобы спокойно сидеть и ждать, пока на голову опустится чей-то топор.
Она смотрела на меня с полуоткрытым ртом. Я поцеловал ее. Потом сел на край кровати, чтобы позвонить Эрику Свэнну. Она присела рядом и обняла меня. Пока я набирал номер и до того момента, как на коммутаторе военно-морской ремонтной базы ответили на мой звонок, я успел сказать:
— Значит, девушка любит меня.
— Да, я люблю тебя. Гораздо сильнее, чем любишь меня ты.
— Это невозможно. Ты гораздо больше достойна любви, чем я.
На коммутаторе ответили, и я назвал нужный мне добавочный номер.
Мэри слегка прикусила кожу на моей спине.
— Не спорь со мной, а то укушу по-настоящему. Ты же знаешь, что я люблю тебя гораздо сильнее, чем ты любишь меня.
К телефону подошел палубный офицер эсминца, и я попросил его позвать лейтенанта Свэнна.
— Не уверен, что он здесь. Подождите, пожалуйста, у телефона.
Я повернулся, чтобы поцеловать Мэри, и ее губы разошлись, чтобы сомкнуться вокруг моих. Весь мир сжался до размеров маленького пылающего кружочка.
Из трубки, которая упала на кровать, донесся далекий надтреснутый голос:
— Лейтенант Свэнн слушает.
Я выплыл из теплых, всепоглощающих глубин и отозвался:
— Это Сэм. Не хочешь пригласить меня на ужин?
— С удовольствием. Как поживаешь? А я думал, что ты все еще в Детройте?
— Вернулся оттуда только сегодня. Можно я возьму с собой на борт Мэри?
— Извини, Сэм. На ремонтную базу запрещен доступ гражданским лицам. А один ты придешь?
— Да. Нам надо кое-что обсудить. Скажи, не задержали ли за это время Гектора Лэнда?
— Нет, он как в воду канул. Позвони на корабль от главного входа, и я вышлю за тобой джип.
— Ладно. — Я положил трубку и сказал Мэри: — Ну вот, я опять за свое.
— Неблагодарный. Ты же собирался поужинать со мной. — В ее деланно спокойном голосе чувствовалось бешенство.
— Я перед тобой страшно виноват. Но постараюсь поскорее вернуться оттуда, не позже девяти- десяти часов вечера.
— Наверное, я буду тебя ждать. Хотя ты этого и не заслуживаешь.
Я взял такси для поездки на ремонтную базу. Когда вышел из машины возле ворот, то заметил Честера Гордона возле сторожевой будки. Он разговаривал с морскими охранниками.
Когда я подошел, охранники проверили мое удостоверение, отдали мне честь со свойственной на военно-морском флоте элегантностью и рвением и освободили мне проход.
— Какие новости? — спросил я у Гордона.
Он улыбнулся мне не так мрачно, как раньше.
— Все становится на свои места. Ваша догадка подтвердилась, Дрейк. Несколько пластинок на радиостанции были помечены, как вы и предполагали. Совершенно очевидно, что эти пластинки заранее подготовили с целью передачи зашифрованных секретных посланий. Я не знаю деталей, но нам вышлют подробный отчет, когда расследование закончится. Что вам известно об этой Сьюзен Шолто?
