— Операция принимает более четкие очертания, — продолжал Гордон. — Я все это представляю примерно так. Гектор Лэнд собирал сведения, которые передавал другому агенту в Гонолулу. Маловероятно, что он был единственным источником поступления информации, но пока мы знаем только о нем. Второй агент...
— Сьюзен Шолто?
— Возможно, только у нас недостаточно улик, чтобы определенно утверждать это. Второй агент просеивал полученную информацию, зашифровывал важную и передавал ее в радиопередачах с помощью размеченных пластинок. Эту информацию принимали на японских подлодках, которые всплывали недалеко от берегов, затем расшифровывали и передавали в Токио. Или ее передавали через радиостанцию на острове Уэйк.
— Какова же во всем этом роль Андерсона?
— Возможно, в административной плоскости. Он координировал всю операцию с материка. Кажется, нет никаких сомнений в том, что он использовал 'Черный Израиль', чтобы вербовать или готовить потенциальных шпионов. Из рассказа Хэфлера о биографии Лэнда видно, что расовые беспорядки подготовили его к подрывной деятельности. Затем его привлекла к себе организация 'Черный Израиль'. 'Черный Израиль' внес также свой вклад в ведение психологической войны, разжигая межрасовую вражду в Детройте — городе, где заводы работают на оборону. В этой паутине много разных ячеек, но мне представляется, что в центре находится Андерсон.
— Значит, вы считаете, что он возглавляет эту организацию?
— Трудно сказать. У нас пока слишком мало материала, чтобы делать такой вывод. Должен признаться, что он не произвел на меня впечатления особенно крупного деятеля или слишком опасного человека. Но я давно воздерживаюсь от скоропалительных выводов.
Эрик вернулся и заверил, что Досс явится по первому требованию. Гордон стал расспрашивать Эрика о том, как скрылся Лэнд. Я извинился перед ними, сославшись на то, что у меня свидание на берегу, и покинул корабль. Палубный офицер предоставил мне джип, на котором я доехал до ворот ремонтной базы, а там взял такси. Было около девяти, и у меня оставалось предостаточно времени до десяти.
По дороге я решил заехать на вокзал в Санта-Фе и забрать свой чемодан. Эрик позволил побриться своей бритвой, но мне надо было сменить нижнее белье. Таксист остановился возле бокового входа на станцию, и я попросил его подождать.
В багажном отделении было полным-полно моряков, получавших свои сумки и коробки. Среди них толкались несколько пьянчужек, мелькали также гражданские лица, одежда которых казалась несколько фривольной, и они выглядели довольно жалко среди подтянутых молодых людей в синей форме. Я обратил особое внимание на одежду женщины у приемной стойки. На ней была высокая фетровая шляпа, украшенная длинными радужными перьями, в ушах висели золотые сережки. Две серебристые лисы любовно обвивали ее шею и смотрели на окружающих холодными пуговичными глазами.
Возле стойки образовалась настоящая толкучка, но я стал к ней протискиваться. Какой-то моряк, не глядя на меня, крикнул:
— Эй, там, прекратите толкаться! — Потом повернулся ко мне и добавил: — Сэр!
Женщина с лисами посмотрела по сторонам и заметила меня, но не подала виду, что узнала, и тут же отвела взгляд.
Я позвал:
— Мисс Гриин.
Она не отозвалась. Я стал медленно пробираться к ней, но, прежде чем я достиг стойки, она удалилась. Матросы расступились, и она оказалась у выхода раньше, чем мне удалось выбраться из толпы.
Я догнал ее на тротуаре и взял под руку.
— Мисс Гриин, мне надо с вами поговорить.
— Отпустите меня. Я вас не знаю.
Я внимательно посмотрел ей в лицо при свете уличного фонаря и заметил опустошенность и волнение в глазах. Но не ее злобный взгляд пронзил меня, как острый нож, и заставил содрогнуться. Это сделал запах эфира, исходивший от выдыхаемого ею воздуха.
Глава 13
Она отдернула руку и бросилась бежать, спотыкаясь на своих высоких каблуках, к длинной черной машине, которая была запаркована перед моим такси. Мужчина, сидевший на переднем сиденье в фуражке шофера, открыл дверцу. Она села, дверца за ней захлопнулась, и машина рванулась вперед, ревя мощным мотором. Мисс Гриин опять скрылась из моего поля зрения. Но не надолго. Я прыгнул в такси и велел водителю сесть на хвост ее машине.
— Попробую, если удастся, — сказал шофер, переключая скорости. — Но учтите, что 'кадиллак' — мощная тачка.
Когда мы завернули за угол, черная машина уже скрылась. Мы наугад повернули на следующем перекрестке и увидели ее за квартал перед нами, на Бродвее. Она остановилась на красный свет.
— Притормозите, — сказал я водителю. — Мне бы не хотелось, чтобы они видели нас.
— Послушайте, чем это мы занимаемся? Вы не из военно-морской разведки?
— Я участвую в расследовании дела, которое ведет ФБР.
— Вы не разыгрываете меня? Ну, мне будет что рассказать ребятам.
— Рассказывать будет нечего, если упустите машину.
— Братишка, да я скорее разнесу эту свою посудину в пух и прах, чем потеряю их.
Прежде чем мы достигли перекрестка, светофор переключился. Когда черная машина набирала скорость, я мельком увидел старое злое лицо у заднего стекла. Я снял фуражку и пригнулся на своем сиденье. В Сан-Диего в этот вечер было довольно оживленное движение, и большую скорость развить не удавалось, так как все время приходилось маневрировать. Мой водитель просто творил чудеса за рулем, ухитряясь не задевать другие машины, тормозя в шаге от них, когда движение останавливалось. Он направлял нашу машину прямо в пробки, которые вдруг рассасывались, и движение опять возобновлялось. Мы катили по южной части Сан-Диего, мимо ночных кинотеатров, захудалых ресторанчиков и палаточек, мимо магазинчиков с мелочевкой, винных лавок и складов, мимо церквушек, у фасадов которых тоже разместились лавчонки, дешевых ночлежек и свалок. Потом выехали за пределы города, где черный лимузин стал быстро наращивать скорость. Его габаритные огни уходили от нас, как маленькая красная комета, которую в конце концов поглотила ночь. Одновременно я осознал, что нахожусь на последнем отрезке своей длинной поездки из Детройта в Тихуану.
Водитель выжимал из машины все, что мог, мотор вибрировал, как отбойный молоток. Я подпрыгивал на заднем сиденье, когда такси взлетало, а потом спускалось с крутых прибрежных холмов. У Палм-Сити водитель притормозил и сказал, не поворачивая головы:
— Я выжал все из своей старушки, но и в лучшие годы она не могла бы тягаться с 'кадиллаком', черт бы его побрал.
— Эта дорога ведет в Тихуану, правда?
— Да. Похоже, они направились в Тихуану.
— Отвезете меня туда?
— Хозяин — барин. Но за это — дополнительная плата.
— Вот на такой случай я и копил деньги.
Он нажал на газ и стал держать пятьдесят миль в час. Минут десять мы проехали молча. Взлетев на очередной холм, увидели с высоты раскинувшуюся внизу Тихуану. Еще через несколько минут подкатили к границе.
— Проезжал ли здесь несколько минут назад черный 'кадиллак'? — спросил водитель пограничника, который проверил мое удостоверение личности. При свете дорожного фонаря я впервые хорошенько рассмотрел лицо таксиста — лицо толстого человека лет сорока, курносое, с черными ирландскими глазами.
