осторожно оглядываясь по сторонам, из-за деревьев на другой стороне и остановились, принюхиваясь.
Две грязно-розового цвета крысы величиной с племенных быков. Очень больших быков.
Возможно, это были и не крысы. Но уж больно морды, усы и повадки этих зверюг походили на крысиные.
Отряд замер, приготовив оружие и ожидая дальнейшего развития событий. И события не замедлили случиться.
Крысы описали полукруг, приблизились вплотную к предполагаемому гнезду и сделали первую попытку на него вскарабкаться. Попытку неудачную. Цепляясь лапами за ветки, они друг за другом влезли почти до половины высоты гнезда – так, что первая уже чуть ли не дотягивалась острой хищной мордой до края. Но тут сорвалась, рухнула на первую, сбила ее, и обе с возмущенным верещанием свалились в траву.
Скрип ржавых воротных петель, непрерывно доносящийся из гнезда, стал громче и тревожнее.
Да там же птенцы… сообразил Велга. Птенцы в гнезде! Одни. Мама с папой полетели пищу добывать, а они остались. Сейчас крысы предпримут вторую, более удачную попытку, и тогда…
Однако вторую попытку крысам предпринять не удалось.
Откуда-то сверху раздался гортанный хриплый крик, и Александр, приподняв голову, увидел в небе существо, которое раньше встречал только на картинках, иллюстрирующих сказки.
«Этого только не хватало, – смятенно мелькнуло в мыслях лейтенанта. – Змей Горыныч, бля! Только голова одна…»
Существо, действительно, было похоже на сказочного Змея Горыныча. Бугристая крутолобая голова с длинной зубастой пастью, в которой серебристо трепыхалась большая рыбина, длинная шея, веретенообразное туловище, мощные кожистые крылья, гибкий чешуйчатый хвост и две растопыренные когтистые лапы. Ну и общие размеры от носа до кончика хвоста… соответствующие.
Что сейчас будет… – подумал Велга и не ошибся.
«Горыныч» уронил рыбу в гнездо, издал второй гортанный рык и, сложив крылья, спикировал на крыс. Те, вопреки ожиданиям, не ретировались под защиту деревьев, а приняли бой.
То ли были голодны и не хотели отказываться от желанной добычи, то ли понадеялись на численный перевес.
Бой был жесток и скоротечен.
Крысы ловко увернулись от атаки сверху, и тут же кинулись на приземлившегося «Горыныча» с двух сторон. Первую ему удалось зубами ухватить за холку и повалить на землю, но вторая немедленно вцепилась ему в горло. Да так, что ни зубами, ни когтями достать коварного врага он не мог.
Темно-алая, почти черная кровь первой крысы и светло-красная, лаково блестящая кровь «Горыныча» смешались на оранжевой траве.
– Загрызет же пасюк маму, товарищ лейтенант! – отчаянным шепотом крикнул Валерка Стихарь. – Или папу! Детки сиротами останутся!
– Миша, – повернулся к залегшему слева от него Малышеву Велга, – попадешь отсюда в голову этой твари?
– Какой именно? Крысе?
– Ей.
– Трудно. Позицию если поменять…
– Так меняй!
Малышев подался назад и бесшумной тенью метнулся вправо.
Выстрел!
Второй!
Третий!
Брызги крови полетели от головы крысы, и она, засучив лапами, разжала зубы и мешком рухнула на землю.
И тут же, вслед за ней, упал на бок «Горыныч». Упал и затих, распластав крылья.
– Финита ля комедия, – продемонстрировал знание итальянского Валерка Стихарь. – Неужто детки все- таки сиротами остались?
– Пошли, посмотрим? – поднимаясь во весь рост, спросил Велгу Дитц.
– Только аккуратно, – ответил тот. – Кто знает, какая у них живучесть…
Автоматные пули калибра 7,62 мм и зубы «Горыныча» успешно выполнили свою задачу. Одна крыса валялась с простреленной головой, а вторая – с перегрызенным горлом. Обе были мертвы.
Впрочем, «Горынычу» тоже досталось по полной. Из порванного горла медленно вытекала кровь, глаза были затянуты полупрозрачной пленкой, лапы слабо и конвульсивно подергивались.
– Ну и зверюга, – восхищенно присвистнул Майер. – Сказочная!
– Он еще живой, – сообщила Аня. – Но если не помочь, скоро умрет. Я помогу, ладно?
– Э, – засомневался Велга, косясь на когтистые (каждый коготь размером с хороший кинжал) лапы. – Опасно. А ну как совсем оживет? Это же зверь. Махнет лапой – и готово.
– Не махнет, – уверенно сказала Аня. – Сейчас он слишком слаб и все больше слабеет с каждой минутой. И потом я все равно его сначала усыплю. А когда проснется, мы уже будем далеко. И вообще, вы
