И ещё.
Я заметил, что за несколько мгновений до момента переноса где-то в глубинах организма зарождалась и быстро набирала силу какая-то непонятная щекочущая дрожь. Создавалось впечатление, что дрожат мельчайшей и быстрой дрожью не какие-то отдельные органы, а непосредственно миллионы нервных окончаний моего тела. То ли пытаясь нащупать неопределяемый обычными органами чувств тоннель Нуль перехода, то ли таким образом реагирующих на появление этого самого тоннеля.
Разумеется, я точно не знал (да и не мог знать!), что именно со мной происходит. Но так именно мне казалось, и так именно я для себя все это определял.
Усталости я не ощущал. Наоборот. Тело переполняла молодая радостная энергия, словно мне снова было шестнадцать лет, и впереди ждал бесконечно интересный летний день.
Теперь, когда я довольно чётко усвоил приём, с помощью которого можно было сдвинуть (точнее, придвинуть или дёрнуть на себя) возникающую в голове картинку нужного места, следовало подумать о дальнейшем. Ну, с прыжками в неизвестные или известные только по изображениям места следовало, вероятно, погодить. Но как быть, например, со спонтанными перемещениями во сне? Эдак мне присниться, например, что я где-нибудь на вершине Джомолунгмы или в дебрях Амазонки – и что? Проснусь я уже непосредственно там?
Я принялся тщательно вспоминать прошедшую ночь и свои ощущения непосредственно перед моментом засыпания в квартире Женьки Микулича. И припомнил таки.
Дрожь.
Мелкая, пронизывающая и щекочущая нервы, уже хорошо мне знакомая дрожь. Именно сегодня, ближе к утру, лёжа на чужом диване в военном городке моего детства на Украине, я впервые её ощутил. Но не придал этому значения, видимо, списав на общую физическую усталость и эмоциональное переутомление.
Что ж, уже кое-что. Во всяком случае, появляется возможность контроля. Не вовремя задрожали нервы знакомой специфической дрожью – даём организму команду «полный назад!» и все дела.
Хорошо, с этим, вроде, разобрался. А как быть с нуль-транспортировкой себя на далёкие расстояния и со скоростью этой самой транспортировки?
После недолгих поисков я откопал в залежах ящиков письменного стола надёжный, хоть и довольно пожилой, секундомер, который оставался у меня с времён активных занятий спортом. Проверил – работает. И продолжил опыты.
Можно было, конечно, попробовать вернуться туда, на Украину, в военный городок. Поздороваться с Женькой и забрать свою одежду вместе с редакционным удостоверением и остатком денег. Но, по здравому размышлению, я отказался от этой мысли. Мне совершенно не было известно, как поведёт себя друг детства, стань ему известна моя тайна. А то, что теперешнюю свою фантастическую способность необходимо держать в глубочайшей тайне, я был почему-то совершенно уверен. Да, конечно, я рассказал ему вчера честно о том, что со мной случилось. Но. Он не поверил и правильно сделал. Правда, моё исчезновение из квартиры в одних трусах может изрядно пошатнуть его уверенность. Что ж, придётся дать телеграмму. Типа: «Жив-здоров, не волнуйся, подробности письмом. Твой Ленька». И пусть ждёт письма. Джинсы же, рубашку и кроссовки купим новые. И удостоверение новое выпишем. Ну, потерял, – с кем не бывает?
Следующий, так сказать, пункт назначения я выбрал сразу (прыгать – так прыгать) далеко от Москвы – на берегу Чёрного моря. Знал я там, в районе Туапсе, одно довольно уединённое местечко…
Плавки, сигареты и полотенце я сунул в пакет, деньги – в карман, ноги – в туфли. Встал посреди комнаты с секундомером в правой руке, сосредоточился…
Стоп!
Большой палец ещё не забыл привычного движения, и я вовремя остановил секундомер.
Передо мной во всём своём роскошном августовском великолепии сверкало Чёрное море.
Так. Четыре десятых секунды.
О чём это говорит?
А хрен его знает. Скорее всего, только о том, что ровно столько мне потребовалось на то, чтобы пустить и остановить секундомер.
Возможно, конечно, что и само перемещение заняло какое-то количество времени, но мне почему-то казалось, что и самые точные приборы не смогут это количество зафиксировать. Ну и фиг с ним. Какие, господа, к чёрту, могут быть научные эксперименты, когда вот оно – море! За один этот воздух, насыщенный солью и йодом отдать можно очень многое. Особенно, если давно его не вдыхал. Кстати, сколько?
Я стал прикидывать, и у меня получилось четыре года. Четыре года я не был на море. Это много. Это слишком много, господа. Ну, все. Сейчас наплаваюсь и поваляюсь на солнышке до одури, а там посмотрим, что дальше делать. Кстати, интересно, видел меня кто-нибудь или нет? Местечко-то здесь уединённое, но всё же люди на этот дикий пляж забредают. Те, кто не боится неблизкого пути через двойную гору и лес.
Я огляделся и тут же заметил справа, метрах в пяти от себя, девушку. Она выглядывала, облокотившись на руку, из-за большого камня-валуна и, как мне показалось, наблюдала за мной уже давно. Возможно, с самого моего появления.
– Здравствуйте, – улыбнулся я и машинально пригладил волосы.
– Привет! – серьёзно откликнулась она. – Вы нидзя?
– Нет, – я сделал несколько шагов и присел рядом. – Я Лёня. А почему вы так решили?
– Я не слышала, как вы подошли. А слух у меня очень хороший.
– Прибой, – пояснил я. – Крики чаек. Ветер. Состояние расслабленной задумчивости или, если угодно мечтательности. Немудрёно. А шёл я негромко.
Она засмеялась, и её смех мне понравился. Была в нём искренность и должная толика кокетства, –
