движение 30 крытых конных повозок и техники; 13:20: Старина (12 км к западу от Песок) — 30 единиц техники и примерно 100 всадников. 13:40: 2,5 км северо-восточнее Старины — артиллерийская часть в походном положении.
Пройдя Пески, мехкорпус направился далее на восток, где ему предстояло переправиться через Щару; в авангард был выдвинут 57-й полк майора Черяпкина. Юго-восточнее Мостов, в деревне Новая Воля, на Щаре был Обнаружен исправный мост, охраняемый противником силой до батальона и с противотанковыми орудиями. Командир 29-й танковой дивизии полковник П. Н. Студнев приказал майору подготовить к бою 20 танков, для чего слить горючее с других машин, перегрузить боеприпасы и укомплектовать экипажи. Танкисты плакали, не хотели уничтожать технику своими руками, просили других. Скомплектовали две роты по 9 танков; 8 машин заняли позиции и открыли огонь по восточному берегу, 10 машин во главе с майором Черяпкиным рванулись через мост. Немцы оказали ожесточенное сопротивление, но их оборона была прорвана, а переправа захвачена. Когда танк командира полка прошел через мост, тот приказал механику-водителю повернуть вправо, на высоту, чтобы использовать ее как наблюдательный пункт и лучше управлять боем. Однако что-то заклинило в КПП, водитель не смог переключить скорость, и танк остановился. Кроме майора, в танке были замполит Третьяков и начальник связи. У моста горели постройки, шла беспорядочная стрельба. В башню Т-26 попал снаряд. В ней по периметру были отверстия для стрельбы из револьверов, которые закрывались толстыми стальными пробками. Кусок пробки ударил И. Г. Черяпкина по затылку и оглушил, от сотрясения открылся башенный люк. Батальонный комиссар Третьяков вылез из танка и сказал, что командир убит, но начальник связи и водитель вытащили его, обнаружили, что тот жив, и оказали помощь. Много лет спустя бывший начштаба дивизии Н. М. Каланчук написал Черяпкину, что полковник Студнев приказал за бой на Щаре представить его к ордену Ленина, но все документы штаба пропали. Пока водитель и связист приводили своего командира в чувство, остальные танки прорвались далеко вперед. Сколотив небольшую группу военнослужащих, майор И. Г. Черяпкин повел ее к Минску; когда достигли цели, оказалось, что он уже давно занят противником. Вместе с Черяпкиным были начальник химслужбы дивизии майор Я. Г. Егоров, командир 29-го ГАП майор Шомполов (Каланчук считал, что он пропал без вести при форсировании Щары), командир 29-го мотострелкового полка майор А. К. Храбрый и другие. Осенью они примкнули к группе генерал-майора Ф. А. Бакунина, 61-й стрелковый корпус которого оборонял Могилев; 22 ноября перешли линию фронта, но не все — майор Егоров по сей день числится пропавшим без вести.
Зам. командира 204-й МД Г. Я. Мандрик и командир саперной роты ее 382-го ЛИБ И. Ф. Титков в своих воспоминаниях приводят почти одинаковые подробности форсирования Щары. Это очень ценно, ибо других источников нет. Не все ясно, кое-что приходится реконструировать. Подтянув дополнительные силы, немцам удалось отсечь авангард и не только восстановить положение, но даже оттеснить части 11-го мехкорпуса от Щары. Танкисты майора Черяпкина ушли вперед, а управлению корпуса, штабам дивизий и другим подразделениям вновь пришлось пробивать немецкую оборону. В ходе кровавой ночной схватки у деревни Большие Озерки, как вспоминал полковник Мандрик, удалось вновь выйти к Щаре. В этой сводной группе еще оставались танки из состава батальона капитана Н. М. Никитина. Раненный в голову, комбат старался спасти каждую боевую машину — красноармейцы сливали горючее из поврежденной техники. В Новой Воле их ждало разочарование: оба берега реки были заняты противником, мост был взорван то ли самими немцами, то ли ранее проходившими своими. Возможно, все же немцами — после прорыва отряда майора Черяпкина. Переправочных средств не было. К рассвету саперы 382-го легкоинженерного батальона построили легкий штурмовой мост из обломков прежнего моста и разобранного деревянного сруба и начали переправлять по нему людей и технику. Сначала прошли четыре бортовых ЗИСа с ранеными, потом — все остальные. Перетащили на восточный берег несколько 45-мм пушек, два штабных автобуса и бронемашину. На рассвете авиация противника разбомбила мост и все время мешала его восстанавливать. Большую часть автотранспорта и бронетехнику пришлось бросить на западном берегу Щары. Люди переправлялись вплавь, искали броды. На западном берегу части корпуса были вновь атакованы, но на этот раз это уже был передовой отряд какой-то пехотной дивизии, производившей «зачистку» местности. Колонну танков (или штурмовых орудий) и пехоты на автомашинах батальон Н. М. Никитина встретил на узкой дороге, идущей через болото. После обстрела из пушек последовала контратака; тридиатьчетверки таранили и давили немецкие машины, колонна была наголову разгромлена. После этого генерал Д. К. Мостовенко приказал уничтожить всю технику, оставшуюся на западном берегу: танки и автомашины сжечь, орудия — утопить. Один Т-34 загерметизировали, капитан Никитин лично перевел его по глубокому броду; с его помощью перетащили еще несколько танков. В последний раз Титков виделся с Н. М. Никитиным в котле западнее Минска. Его группа пошла на юг в обход города, следы Никитина затерялись.
Н. С. Тимошенко служил в 125-м отдельном противотанковом дивизионе 29-й моторизованной дивизии. Ему тоже «посчастливилось» участвовать в этой переправе. По его словам, машин, бойцов и командиров на западном берегу Щары скопилось очень много. Укрытия не было никакого — чистое поле, на другом берегу только кустарники. Легковые машины по собранному мостику прошли, а грузовые — разломали его. Налетевшие на рассвете самолеты разбили мост окончательно. «На реке был настоящий ад. Самолеты бомбили, били зажигательными пулями. Машины горели, рвались баки с бензином. Горели и люди, многие бросались в реку, тонули. Река не могла спасти от огня. Она сама горела от разлившегося бензина. Мало кому удалось спастись. Медицинской помощи не было никакой. Крики, стоны! Это невозможно описать. Волосы дыбом становятся, и слезы глаза застилают. Оставшиеся в живых, обгоревшие и раненые, стали пробиваться на восток»[467].
Рядовой П. В. Жигалко из 141-го полка 85-й дивизии служил в орудийном расчете одного из тех орудий, что были переправлены через Щару. Он вспоминал, что примерно в 11 часов 28 июня из леса по скоплению войск у переправы был открыт минометный огонь. В ответ открыли огонь две сорокапятки. Перестрелка продолжалась примерно до 16 часов, пока все не переправились. Саперы получили приказ обрубить тросы и взорвать переправу. Артиллеристы хотели уже сниматься, когда их позиция была накрыта точным минометным ударом. Расчет второго орудия был уничтожен полностью, остался в живых только сержант Владимир Железкин с оторванными ногами. В расчете первого орудия Жигалко оторвало ногу и ранило в голову. Несколько дней его возили в повозке, но в ночь на 5 июля вместе с другими ранеными оставили в сарае в Дятлово.
28 июня командир 11-го механизированного корпуса провел в лесу восточнее Щары совещание командно-начальствующего состава. Присутствовали начштаба 204-й МД подполковник М. С. Посякин, командир 6-го кавкорпуса И. С. Никитин, командир 36-й дивизии Е. С. Зыбин. На совещании было принято решение: имеющимися силами закрепиться на реке Щара, для установления связи со штабом 3-й армии или штабом фронта послать группу командиров. Во главе группы поставить начальника штаба корпуса полковника Татаринова. Начштаба с такой фамилией на 22 июня ни один корпус не имел. Так что вполне может быть, что командир 37-го полка 56-й дивизии И. Н. Татаринов принял штаб какого-то корпуса (возможные варианты — 4-го стрелкового, 6-го кавалерийского, 11-го механизированного). От 204-й дивизии в группу был включен начальник артиллерии подполковник (фамилия утратилась за давностью лет). Возвращения группы не дождались, и, ввиду больших потерь, генерал Мостовенко приказал отходить группами через Новогрудок — Кореличи — Мир на старую границу. Сам комкор-11 пошел со штабами 29-й и 33-й дивизий, штаб 204-й (командир дивизии — Пиров, замполит — Мандрик, начштаба Посякин, секретарь парткомиссии — старший политрук А. И. Ботвинко, начальник особого отдела — младший лейтенант госбезопасности Волков) — с частями обслуживания и частью личного состава 706-го моторизованного полка.
Отслеживая путь отступления главных сил 11-го МК, можно увидеть, что от переправы в Песках они двинулись не на северо-восток, к устью Щары, а южнее, в общем направлении на Столбцы. Следовательно, не они столкнулись с передовым отрядом 5-й ПД вермахта, который все утро 28 июня спешно укреплял оборону в районе д. Короли. По немецким данным, это был фланговый заслон силами 700-го полка 204-й моторизованной дивизии и других подразделений. Немецкий автор пишет, что советские войска появились на дороге у Королей в первой половине дня. Отступающих подпустили на максимально близкую дистанцию и стали их расстреливать. Шквальным пулеметным огнем, открытым с занятой противником высоты, авангард колонны был буквально скошен и рассеян. Но командиры советских подразделений быстро пришли в себя и, собрав воедино разрозненные части, без подготовки начали атаку на высоту большими силами. Им удалось вплотную приблизиться к позициям немцев; огнем и в ходе рукопашных схваток большинство огневых точек
