Скрипнула на ветру распахнутая форточка. Щемящий звук до странности походил на тоскливо безнадежный плач в очередной раз избитой матери.
Вздрогнув, Он широко распахнул глаза. Прищурился, привыкая к окружающей темноте. Даже сейчас, спустя много лет, мучительные воспоминания вызвали знобкую дрожь в позвоночнике. Возможно, в чем-то папашка был прав. Согрешила маманька по молодости. Не так, быть может, как старый алконавт расписывал. Но что-то наверняка было. Иначе откуда такая покорность?..
Отогнал Он от себя неприятные мысли. О благословенном прекрасном будущем решил помечтать. Все равно сон не идет.
С некоторых пор будущее начало рисоваться еще более чудесным, дух захватывающим. Осязаемо шикарным и уже совсем недалеким. Месяцы какие-то остались. Но мечталось плохо. То и дело в сладкие видения вихрем вторгались кошмарные сцены из далекого детства. Особенно досаждал брызжущий вонючей слюной пьяный отец с налитыми кровью белками выпученных глаз.
Плюнул Он. Покрыл матом даже после смерти не оставляющих в покое папашку с мамашкой, на улицу засобирался.
Сравнительно недавно это стало Его новым увлечением. Бродить по ночным улицам возле мест развлечений, за богато одетыми, сытыми и беспечными людьми незаметно подсматривать.
Прохаживающиеся в тех же местах проститутки Его не интересовали вовсе. Не то чтобы Он боялся уличных девок, нет, но ненавидел лютой, непреходящей ненавистью. Дешевки! Шкуры продажные! Грязные, больные! СПИДом всех заражают!
А вот большие, солидно темные, все как одна новенькие, мощно урчащие моторами шикарные машины вызывали неподдельное восхищение. И выходящие из них с брезгливо-утомленным выражением ухоженного лица породистые красотки — тоже. Ему нравилось любоваться этими недоступно высокомерными чужими женщинами, оценивать с видом знатока стати, наряды, драгоценности. И всегда с горделивой тайной радостью признавать — Королева лучше! Ни одна в подметки не годится.
Но еще больше Он любил рассматривать сопровождающих дам мужчин. Эти выпяченные подбородки, властный хозяйский взгляд, мясистые, утонувшие в широких плечах крепкие затылки. Уверенная поступь и небрежно поданная на чай швейцару сложенная бумажка.
Придет время, и Он сам станет одним из них. И тоже будет цедить, не раскрывая рта, указания личному шоферу. Выигрывать астрономические суммы в рулетку и тут же спускать их в благодарно гудящем ресторане: «Всем шампаньскава! Плачу я!»
Екнуло внезапно засбоившее сердце. Колючий холодок мурашками по хребту побежал. Из только что подкатившего громадного лимузина вышел жгучий кавказец-брюнет в сопровождении очаровательно полураздетой, гибкой и стройной красавицы… Его… Королевы.
Мазнул «черный» орлиным взором по прячущейся в углу смутной тени, даму с видом собственника за руку схватил. Мгновенно вокруг парочки возникла непробиваемая стена из настороженно усатых телохранителей.
Минуты не прошло, скрылась вся компания за гостеприимно распахнутыми дверями мигающего огненной рекламой увеселительного заведения. Успел Он разглядеть лицо смуглого красавца. И даже вспомнить, где его видел. Понял с отчетливой ясностью, вот оно — следующее препятствие. Очередной барьер на пути к высокой Цели. Преодолей его, докажи, что ты настоящий мужчина. И награда не замедлит тебя ждать.
Бессильный гнев туманил разум, с головой захлестывая удушливой волной не рассуждающего бешенства. Внезапно появившаяся перед глазами картина разнузданных оргий из очередного фильма вызвала небывалый, почти неконтролируемый приступ дикой ярости.
Хотелось немедленно вбежать в проклятый вертеп, расшвырять тусующихся веселой толпой ненавистных гуляк, терзать голыми руками горло горбоносого мерзавца. А потом припасть к ногам раскрывшей благодарные объятия Королевы, позвать ее за собой к ослепительным вершинам безмерного счастья.
Стиснул Он до боли скрипнувшие зубы, сведенные в судороге кулаки в карманы поглубже затолкал. Замер, сгорбившись, неслышно шепча отвердевшими губами:
— Рано, рано, рано!
И это было правдой. Ждать оставалось почти год. Чуть меньше. А пока нужно было планомерно убирать всю эту надоедливую накипь, без спросу липнущую к одинокой и такой беззащитной Королеве. Оградить ее от похабных и ненасытных извращенцев, укрыть за широкой спиной от наглых домогательств.
Вот тогда Он добьется своего! Влюбит в себя Королеву, швырнет к стройным ножкам будущее несметное богатство. И скажет скромно: «Вот он я — твой кумир! Все могу, все умею! Хоть на полу, хоть на крыше. Айда, покажу!»
И пусть вместо еще одного «дела» станет два! Или три. Да даже пять! Это совсем не важно! Он все исполнит, на все пойдет, лишь бы…
Прервали полет дерзновенной мысли — тихий женский голос в мечты вторгся.
Повернулся Он на звук. Различил в окружающем мраке раскованно выставившую вперед обнаженную ногу уличную проститутку.
Женщина повторила вопрос. На этот раз чуть громче:
— Ты че молчишь, дядя? Есть зажигалка, нет?
В небрежно откинутой руке путаны смутно виднелась неприкуренная сигарета. Шлюха терпеливо ждала ответа, лениво разглядывая случайно попавшегося на глаза очередного двуногого. Общаться, а тем более предлагать себя подозрительно скрывающемуся в темном закутке типу видавшая виды девка не собиралась. Просто она страшно устала. Устала от бесконечного топтанья на пятачке, от превратившегося в тяжкую повинность механического секса с неизменно противными потными мужиками. Устала терпеть унижения от глумливых клиентов и регулярные побои жадных до чужих денег сутенеров.
Сейчас женщине хотелось одного — упасть камнем в кровать и хотя бы на одну эту ночь забыть о нескладной, до смерти опостылевшей безрадостной жизни. Не помнить натужные попытки разыграть взаимную симпатию; липкие чужие руки, без стеснения шарящие по самому интимному. Надсадное хаканье или слабосильное пыхтение взгромоздившегося сверху нетерпеливого самца. И всегдашнюю прижимистость с напускным недовольством, появляющуюся при окончательном расчете. Твари они — все мужики. Твари…
А Ему неожиданно захотелось испытать себя. Попробовать на продажной шлюхе один из досконально изученных по видику бесчисленных изысков. Просто так, ради тренировки. Посмотреть, каково оно на практике.
Пожала путана плечами. Почему бы и нет? Тут темно, никто не помешает. Даже хорошо. По крайней мере — ехать никуда не надо. И быстро. Если постараться — в пять минут управимся.
Прижалась женщина спиной к бетонной стенке. Юбку аккуратно до талии подвернула, ноги пошире послушно расставила. Закурить только не решилась. Вдруг клиент обидится? Мучайся потом с ним, расчет полный выпрашивай. Будто не заработала честно…
А мужик вдруг замялся чего-то. Топчется рядом, в ширинке расстегнутой ковыряется. Бормочет зло, психовать потихоньку начал.
Поняла проблему клиента многоопытная проститутка. Успокоила, как могла. Дело, мол, обычное, со всяким иногда случается. Давай-ка, миленький, помогу. Ты, главное, не нервничай. Тогда нормально все будет. Второго захода еще захочешь. Расстаралась добросовестная путана. Надбавку как-никак обещали. И так пыталась, и этак. Все без толку. Не наблюдается шевеления. Наглухо машинку заклинило. Тогда последний способ применила. На премию дополнительную понадеялась.
Дернули женщину с силой за волосы. Оплеуху страшную неизвестно за что вкатили. Вскрикнуть не успела — вторая плюха прилетела. Хотела отползти — не дали. С колен кое-как поднялась — все равно голову не отпустили. И бьют зверски — будто убить хотят.
Он рассвирепел. При виде униженно склонившейся шлюхи жгучий стыд за собственную неспособность мгновенно перерос в безрассудную злобу и бешеное желание растоптать, уничтожить немедленно свидетеля позорной слабости. Пробилось сквозь слепящий глаза кровавый туман отчетливое, удивительно
