почерк и разборчивый, а читать затруднительно. Спустился он с чердака и пошел в беседку, чтоб там, покуривая, не спеша, познакомиться с чужой перепиской. Какое никакое, а все занятие, пока эта Милка не проспится.
Поудобнее устроившись в старом плетеном кресле, продавленное сиденье которого было заткнуто засаленной подушечкой-думкой, Сергей закурил сигарету и углубился в чтение.
5 сентября 1959 года.
Здравствуй мой любимый, ненаглядный!
Вот уже три дня прошло, как ты уехал, а я думаю о тебе каждую минуточку, веду с тобой разговоры. Мне даже Тамарка, та, что у окна сидит, ты ее знаешь, сказала, чего это ты Людка последние дни, как блаженная, глаза в одну точку уставишь, и шепчешь чего-то и улыбаешься. А улыбаюсь потому, что тебя вспоминаю. Я ей, не беспокойся, не рассказывала про наши отношения, разве кто посторонний поймет, какое счастье выпало на мою долю, мой желанный, солнышко мое ясное. Может, смешно тебе читать мои ласковые слова, может, смешно было, когда я тебе их шептала, только ты вида не подавал, может, есть какие другие, чтоб любовь моя открылась тебе до самого донышка, да я их не знаю. Наверное, есть они в книжках, и ты читал их, а мне не сказывал. Вчера в нашем клубе показывали кино «Красное и черное» из французской жизни. Там тоже про любовь, про переживания сердечные. Я смотрела и все сравнивала. Как жалко мне было женщину в первой серии, которую соблазнил Жерар Филипп, а потом бросил. Как она тосковала, бедная. А я вот знаю, сердцем чувствую, что не встретимся мы с тобою больше никогда, а обиды на тебя нет ни на мизинчик. И как обижаться, когда ты счастье мне подарил. Одна минуточка, когда ты обнимал-целовал меня, дороже мне всех прошедших восемнадцати лет. Смешно становится, как вспомню, как радовалась девочкой, когда мама беленькие босоножки купила, как море первый раз увидела, мы с мамой и папой в Сочи ездили в прошлом году дикарями, да ты знаешь, я тебе рассказывала. Я тогда, глупая, думала, вот оно счастье — искупаться, на солнышке понежиться, винограда вволю покушать, я до этого и не пробовала его совсем. Может, прочитаешь и подумаешь, какую дуру приласкал, а только я от тебя ничего скрывать не хочу, какие мысли глупые ни приходят в голову, а всеми хочу с тобой поделиться. Ты грамотный, институт закончил, книжек много прочитал, а я даже в техникум не смогла сдать экзамен по алгебре, но разве для любви это самое главное, чтобы человек умным был? Вот у мамы старшая сестра в Свердловске в университете работает, а так вековухой и осталась, не судьба ей была любовь встретить. И Тамарка, хоть и замужем, а тоже мне кажется, что у нее не любовь с Василием, а просто увлечение было. Они всего два года прожили, а все время ругаются между собой, и даже на 8 марта он ей и флакончика духов не подарил. Духи, конечно, можно и без любви дарить, просто для приличия, но только я никогда не видела, когда он за ней после работы заходит, чтобы глаза у нее счастьем засветились. Зачем я тебе все это пишу, не знаю. Ты, наверное, сел в вагон и выкинул меня из головы. А в Москве у тебя свои интересы, свои заботы. Почти три месяца дома не был, по дочке соскучился. И по жене, конечно. Не подумай только, что я ревную. Я просто завидую ей, что она каждый день может волосы твои кудрявые гладить, слова нежные тебе говорить. Счастливая она женщина, но кусочек счастья и мне достался. Говорят, с глаз долой — из сердца вон, а я даже сильней тебя люблю, чем когда ты рядом был. Вспоминай меня, любимый. Я сердцем почувствую, когда ты обо мне думать будешь, и радостней мне тогда станет и на душе светлей. А писем мне не пиши и адреса моего не пытайся узнать через своих товарищей на нашем заводе. Я ведь нарочно тебе его не дала. Вместе мы все равно никогда не будем, так зачем тебе лишние заботы отвечать на письма глупой девчонки. Хочу верить, что и ты любил меня всем сердцем, как я тебя, но и думаю иногда, может, от скуки ты со мной связался, может, я для тебя была просто забавой. Но даже, если серьезного чувства у тебя ко мне не было, я все равно никакой обиды на тебя не держу, потому что счастье не когда тебя любят, а когда ты любишь.
Целую глаза твои, и щеки и губы миллион-миллион раз.
Навеки твоя Люда.
6 сентября 1959 года.
Здравствуй дорогой Сережа!
Вчера отправила тебе письмо, а сегодня ругаю себя, зачем сделала такую глупость. Еще подумаешь, что разжалобить тебя хотела. Поверь, любимый мой, у меня в мыслях ничего такого нет, чтобы тебя к себе обманом таким привязать. Я бы себе никогда не простила, если бы ты из-за меня бросил жену и дочь, они ж тебе родные, а я просто знакомая девушка, с которой закрутил любовь во время командировки. У нас все командированные из Москвы норовят завести знакомство с девушками, а наши дурры спят и видят, что их в столицу увезут. Только не принимай эти обидные слова на свой счет. Ты бы и увез меня, знаю, да кто виноват, что поздно я родилась, что поздно мы встретились. Разные у нас судьбы, как Марк Бернес поет. Только не думай обо мне плохо. Знаешь, что ты у меня первый, и сколько жить буду, буду беречь в своем сердце любовь к тебе. А еще ты спрашивал, почему, когда расставались у гостиницы, я не разрешила себя поцеловать, ведь темно было, и никто не увидел бы. Ты подумал, я стесняюсь, вдруг прохожий пройдет и гадость какую-нибудь скажет, а причина совсем другая. Мы с тобой целоваться перестали в сквере у нашей березки. Ты это место, наверное, не запомнил, а она, березка кудрявая, всегда будет стоять передо мной. У нее ты меня поцеловал первый раз. Вот я и задумала, чтоб и последний наш поцелуй, настоящий, жаркий, не такой, как на вокзалах целуются, здесь бы меня обжег. Еще раз прости, если растревожила тебя своими письмами — вчерашним и этим. Постараюсь больше не напоминать тебе о своем существовании, забудь меня поскорее, чтобы не тяготили тебя воспоминания о наших коротких встречах. А я тебя буду помнить, потому что, когда я думаю о тебе, то снова ко мне возвращается счастье.
Целую тебя, мой любимый и единственный.
Твоя Люда.
12 июня 1969 года.
Здравствуйте дорогой Сергей!
Наверное, вы очень удивитесь, если получите это письмо. Вы, поди, меня давно уже забыли, вычеркнули из своего сердца. А пишет вам знакомая ваша Людмила, с которой вы познакомились, когда были в командировке в нашем городе. Сегодня исполнилось ровно десять лет, как мы узнали друг друга. Я очень хорошо помню, как первый раз вас увидела. Вы первый были, когда после обеда наша почта открылась. Сначала вы подошли к Тамаре, наверное, она вам больше понравилась, а она вас ко мне направила, потому что я телеграммы принимала. Вы поздравляли свою дочку с днем рождения. Ей тогда пять лет исполнилось, вашей Леночке, я имя запомнила. Значит, сегодня ей уже пятнадцать, совсем девушка. Я думаю, она у вас выросла красивая и умная, как папа. У вас сегодня очень радостный день, потому что дети наше счастье. У меня ведь тоже уже двое своих — мальчику Павлику седьмой пошел, а Верочке три. После того, как мы с вами познакомились, я на мужчин никакого внимания не обращала, так вы в мое сердце запали. Только о вас мечтала. Сяду бывало в скверике у той березки, под которой вы меня первый раз поцеловали, закрою глаза и вас представлю. Как вы в гостинице ходите по комнате и руки за спиной держите, как чаи пьете, сначала горячий с ложечки, а потом на стакан дуете, и губы у вас смешные-смешные. И чаще всего, как вы голову положите ко мне на колени, и я ваши кудри русые перебираю. Время, говорят, лучший лекарь от сердечных ран. Вот и я через два года встретила другого и вышла замуж. Только, извините, я не совсем правильно написала, может, вы не так поймете. Наша любовь никогда раной не была, и время не вымыло ее из моего сердца, она со мной была все эти годы. Вы, наверное, не поверите, у мужчин к женщинам отношение проще, а только все это чистая правда. Да и зачем мне вас обманывать. А зачем все это пишу, не знаю. Вы, поди, давно уже на Главпочтамт не ходите и не спрашиваете, есть вам весточки «до востребования». А я все же надеюсь, вдруг вы получите мое письмо и прочитаете и скажете «вот дура навязалась на мою голову», а может, станет вам радостно и грустно знать, что в далеком уральском городе женщина, которая любит вас сильно-сильно и без всякой надежды, без всякой корысти. А если останется мое письмо лежать ненужным на почте, то потом его после положенного срока уничтожат, так как адреса обратного нет, а если какая любопытная почтарка и
