Часть потолка — металлическая пластина, тянущаяся вдоль решетчатой стены с дверьми его камеры и других, расположенных по правую руку. Слева камер не было.
Скайлар спрыгнул с койки и забрался к потолку по решетке.
Уперевшись ногами во второй сверху прут, ухватившись левой рукой за вертикальный стержень, правой толкнул металлическую пластину.
Повторил попытку, используя тело, как рычаг. Третий раз, четвертый.
В соседней камере вновь шевельнулась тень. Габариты впечатляли.
— Что ты делаешь, парень? — Низкий смешок. — Я гораздо крупнее тебя, и то не смог бы сдвинуть потолок с места. Пробовал много раз. Да, сэр, еще как пробовал!
Весь в поту, со слипшимися от пота волосами, Скайлар вернулся на койку.
— А ведь в воскресенье утром я собирался пойти в церковь.
— Где ты заканчиваешь пробежку? — спросил судья Холл через открытое окно автомобиля.
— Вон там. На вершине холма, — ответил Пепп, стараясь не сбить дыхание.
— Я подожду тебя там.
— Потом я побегу назад.
Судья медленно съехал на обочину, чтобы не поднимать лишней пыли. В воздухе повис сизый выхлоп.
Продолжая бежать, Пепп закашлялся и замахал перед лицом руками.
Судья Хайрем Холл знал, где его искать. Если знал судья, это не составляло тайны и для остальных. Опять, в какой уже раз, Пепп убедился, что любое деяние шерифа округа рано или поздно становится достоянием всех и каждого.
Но почему судья нашел его в субботу под вечер? Обычно в это время судья играл в гольф. Он неоднократно давал понять Пеппу, что от полудня субботы до полудня воскресенья его лучше не беспокоить. «Даже в том случае, если президент-республиканец Соединенных Штатов превысит скорость на территории округа», — слова судьи. После гольфа судья любил пропустить по стопочке со своими приятелями в раздевалке гольф-клуба.
— Мне бы твою форму, Пепп, — судья Холл припарковал «Шевроле» в тени дерева. Открыл дверцу, повернулся на водительском сиденье, поставил ноги в дорожную пыль. — Для сорокапятилетнего мужчины у тебя неприлично много энергии.
Судья был в зеленой шляпе для гольфа, голубой рубашке с короткими рукавами и розовых брюках.
Остановившись, Пепп наклонился вперед, уперся руками в колени, глубоко вдохнул. Он не любил останавливаться на вершине холма. Обычно сразу поворачивался и легкой трусцой отправлялся в обратный путь.
— Ты каждый день пробегаешь шесть миль?
— Если удается, — ответил Пепп. — Практически каждый.
— И другим бы такую хорошую привычку! — Судья, прищурившись, смотрел на Пеппа. Выражения его лица он определить не смог. — Пепп, как я понимаю, в нашем округе случилась жуткая трагедия. Нашу юную королеву красоты, мисс Мэри Лу Саймс, забили до смерти. И, как мне стало известно, по подозрению в убийстве арестован и посажен в тюрьму Скайлар Уитфилд.
Пепп кивнул.
— Где сейчас Скайлар?
— В тюрьме.
— Пепп, ты не считаешь, что Саймсы и Уитфилды входят в число самых любимых и уважаемых семей округа?
Перед мысленным взором Пеппа возникло каменное лицо Джона Саймса.
— Да, я знаю, — прочитал его мысли судья. — После возвращения с этой войны Джон стал больно уж мрачен. Мы все это понимаем, во всяком случае, принимаем. Но, Пепп, весь округ, весь штат восторгаются его детьми. Мэри Лу решила показать всему миру, как красивы женщины округа Гриндаунс. И Скайлар, Пепп. Я заметил, что Скайлар Уитфилд не может пройти по городу, не вызвав восхищенных взглядов дам. Лучший ученик школы. Каждое воскресенье играет на трубе в церкви. Его усилиями многие женщины и дети обратились к Богу.
— Не играл в футбол в средней школе, — пожал плечами Пепп. — Утром его мать сказала, что Скайлара не приняли ни в один из трех колледжей, куда он посылал документы.
— Не играл в футбол? Это твои слова, Пепп?
— Красавчика. Чика Хэнсона.
— Пепп, я полагал, что знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. А главное, мне известно, что во всем округе нет большего интеллектуального сноба, чем ты. Ты едва терпишь наш образ мыслей и наш выговор. Для тебя человек, не прочитавший «Закат и падение Римской империи»[9] задом наперед на языке оригинала, то есть на египетском, — ноль без палочки.
— Сам не читал этой книги, Хайрем. Даже спереду назад. Но я не думаю, что «Закат и падение Римской империи» изначально написан на египетском.
— В этом весь ты: поправляешь старого тупицу, место которого на поле для гольфа. Если бы тебе не приходилось участвовать в выборах, я сомневаюсь, чтобы ты уделил нам, жителям округа, хоть минуту своего времени. Ты предпочитаешь утыкаться носом в книгу, а не в дела округа. И вот тому доказательство. Играл этот парень в футбол за школьную команду или нет, тебе до лампочки, Пепп. Мэри Лу действительно убили?
— Да.
— Может, ее задрал медведь? Говорят, они тут водятся.
— Результатов вскрытия еще нет. По моему мнению, кто-то забил ее кулаками.
— Скайлар Уитфилд?
— Возможно. — Судья смотрел на Пеппа, ожидая продолжения. — Вечером Мэри Лу принимала участие в вечеринке на «Уитфилд-Фарм». Когда появился Скайлар, вроде бы Мэри Лу и он поцапались.
— Поспорили?
— Судя по тому, как мне рассказали, нет. Скорее играли на публику.
— Этот парень заставляет людей орать и вопить. Есть в нем что-то такое. От бродячего цирка.
— Но на вечеринке Скайлар и его приятель Дуфус разозлили Мэри Лу, испортили платье, ей пришлось уйти.
— Дуфус?
— Потом Скайлар и Мэри Лу оказались в одном месте и в одно время, но порознь. — Пепп краем кроссовки провел по пыли линию. — Как я понимаю, в этом округе все считают, что Мэри Лу Саймс и Скайлар Уитфилд всюду должны бывать вместе. А вот в «Холлер» они пришли каждый сам по себе. Может, даже не разговаривали.
— То есть ты подозреваешь, что они действительно серьезно поссорились? Разругались?
— На месте преступления нашли швейцарский армейский нож, принадлежащий Скайлару.
— Ее не зарезали?
— Думаю, что нет. Результатов вскрытия…
— Так при чем тут нож?
— Получается, что Скайлар побывал на месте преступления. Даже если он и говорит, что днем раньше нож был у него. Я уверен, что мы найдем свидетелей, которые покажут, что днем раньше видели у
