все знаем, что Скайлар никогда не причинил бы ей вреда, ни в каком смысле. Я наконец-то созвонился с Френком Мюрреем. Вчера он допоздна был на реке. Он немедленно свяжется с шерифом…
Моника наклонилась и погладила собаку.
— Бедный Сироп. Он же ничего не понимает. Ночью он не шумел, Джонатан?
— Он подвывал. Я пустил его к себе в комнату.
— Правда? — брови Моники изумленно изогнулись. — Как мило с твоей стороны.
— Перетащил его подстилку. — Джонатан покончил с завтраком. — Тетя Моника! Дядя Дэн! — Они посмотрели на него, ожидая продолжения. — Я очень сожалею, что у вас все так вышло…
Влажные, красные от слез глаза Моники посуровели.
— У нас так вышло?
Джонатан тут же смутился.
— Скайлар и все…
— Что ты хочешь сказать, Джонатан?
Джон почувствовал, как лед трескается у него «под коньками».
— Я думаю, что должен уехать. Домой. — Трещина расширялась. — Эта девушка мертва… Скайлар в тюрьме… У вас нет времени на гостя…
Его тетя и дядя пристально смотрели на него. Дэн коротко глянул на жену, вновь повернулся к Джонатану. Моника не отрывала взгляда от его лица.
Джон почувствовал, что уходит под воду.
У Дэна дернулся нос.
— Гостя…
— Я только хотел…
— Тебе представляется, что ты думаешь о нашем благе, Джон? — спросила Моника.
— Да. Я…
Моника вздохнула.
— Джонатан, Джонатан. Как бы тебе попроще все объяснить. — Она отодвинула от себя тарелку, положила руки на стол. — Джонатан, Джонатан…
— У вас будет столько дел. — Джон чувствовал, что у него отмерзают ноги. — Скайлар в тюрьме, и все такое.
— Семья, — коротко заключила Моника.
Дэн откашлялся:
— Суть в том…
Моника заговорила вновь:
— Скайлар — твой кузен, Джонатан. Я понимаю, вы еще недостаточно хорошо знаете друг друга. Может, поначалу не понравились друг другу. Может, никогда не понравитесь. У Скайлара беда. Сейчас он в тюрьме, обвиняется в убийстве, такой беды никому не пожелаешь. Когда кто-то в семье попадает в такую беду, остальные родственники, если только они не смертельные враги, сплачиваются вокруг него. Поддерживают. Защищают.
— Ты не гость, — добавил Дэн. — Ты — семья.
— У тебя нет чувства семьи, Джонатан?
Джон нахмурился.
— Если ты покинешь нас сейчас, — продолжил Дэн, — уедешь домой, проведя здесь только два дня…
— Как это будет выглядеть? — спросила Моника.
— Этим ты приговоришь Скайлара, даже если все суды признают его невиновным, а так оно и будет.
— И это еще не все, — добавила Моника. — Твой отъезд покажет всем, что ты считаешь Скайлара виновным. Что ты не хочешь иметь с ним ничего общего. От невиновных так не открещиваются, Джонатан.
Дэн положил на стол вилку и нож.
— Твой отъезд значительно усложнит нам жизнь. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Ты веришь, что Скайлар невиновен, Джонатан?
— Я… э… откуда мне знать?
— Ты же знаешь, что он твой кузен.
— Меня никогда не волновало соблюдение приличий, — пробубнил Джонатан.
— Как и твоего отца, — вставил Дэн.
— Твой дядя хочет сказать, что твоего отца очень волнуют эти самые приличия, — поправила мужа Моника. — Ты это знаешь.
— Другая шкала ценностей, вот и все, — пожал плечами Джонатан. — Я тут — посторонний. Это мне доходчиво объяснили.
— Ты — семья.
— Вы доказываете мне это прямо сейчас. Что я — посторонний. Вы просите меня принять близко к сердцу то…
Моника собрала тарелки.
— С «Уитфилд-Фарм» ты не уедешь, Джонатан. Не убежишь от попавшего в беду кузена, показав себя заносчивым мальчишкой, который ни в грош не ставит семью. Негоже тебе бросать нас. — Она отнесла тарелки к раковине, начала их мыть.
— Мы не можем позволить тебе этого, Джонатан, — поддержал жену Дэн. — Ради твоего же блага.
— Ценности, — пробормотал Джонатан.
— Шкала ценностей, — поправила его Моника. — А теперь, молодой человек, отправляйся наверх, надевай чистую рубашку, галстук и костюм. Ты поедешь с нами в церковь, независимо от того, разделяешь ты наши представления о добре и зле или нет. В тюрьме Скайлар или на свободе, мы предстанем перед людьми как одна семья.
Джон уже успел найти в телефонном справочнике номер авиакомпании.
Глава 9
— Завтракаешь? — спросил Пепп. Марта Джейн вошла в спальню в очень уж теплом, толстом халате, никак не вяжущемся с прекрасным теплым утром на переходе от весны к лету. Еда, которую она черпала ложкой из миски, хрустела во рту. Наверное, смесь орешков и сухофруктов, решил Пепп, птичья радость. Она согласно кивнула, не прекращая жевать. В ее взгляде, брошенном на Пеппа, напрочь отсутствовало тепло.
Приняв душ и побрившись, Пепп голым сидел на краю кровати и чистил ногти.
К своему удивлению, он отметил, что ему неприятно находиться голым в одной комнате с женой, с которой он прожил двадцать два года.
— Ты все-таки ходила на свое заседание?
Она кивнула.
— Что ты там наговорила обо мне?
Марта Джейн усмехнулась:
— Волнуешься?
— Конечно, волнуюсь. Человек может много чего сказать о другом человеке, особенно жена о муже. Или муж о жене. Так что ты сказала?
Марта Джейн продолжала усмехаться.
— Я просто сказала, что в тебе больше энергии, чем положено по возрасту.
— Больше энергии?
— Да. Ты целый день работаешь. Каждый день бегаешь в шортах по округу. Читаешь книги чуть ли
