Наконец, я заметил уголок, показавшийся мне более или менее безопасным, за пестрым обшарпанным павильоном, откуда я мог наблюдать за широким проходом на аллею. Я стоял и ждал их появления. Я вспомнил как решительно они переходили дорогу, их зловещие черные силуэты на фоне ядовито-желтого рекламного щита. Они надвигались неотвратимо непреклонно, как рок, как возмездие, как те двое в аэропорту Тампы. Может быть, это они и были, подумал я. Впрочем, я давно ждал встречи с ними, понимая всю ее фатальную неизбежность. Как ни странно, я стал постепенно успокаиваться. Пот высох, дыхание восстановилось, ноги перестали дрожать. Я закурил сигарету и стал наблюдать.
Внезапно возле меня появилась девушка. Я и не заметил, как она подошла. Короткие красные, как у тореадора, штаны, поношенные туфли, обесцвеченные до белизны волосы, ярко накрашенные губы, белая сатиновая блузка, туго облегающая большую грудь. Ее равнодушные коровьи глаза оценивающе смотрели на меня. Возраст таких девиц определить крайне сложно: ей может оказаться семнадцать лет с таким же успехом, как и все тридцать. В руках она держала потрепанную сумочку, покрытую блестками, часть которых была давно утрачена.
– Может, постоим вместе? – спросила она низким грудным голосом.
– Может быть, – ответил я. Эти дамы никак не могут пройти мимо одинокого мужчины.
– Меня зовут Бобби.
– Привет, Бобби. Меня – Джо.
– Привет, Джо.
Некоторое время мы молча и изучающе созерцали друг друга – древний как мир обряд знакомства. Слово было за ней.
– У меня есть трейлер, – предложила она.
– Отлично. Это очень кстати.
Самое сложное дело в их профессии – запрашивать цену, важно не про’ дешевить. Она колебалась, оглядывая мою одежду и обувь.
– Двадцать пять долларов, – решилась наконец она.
– Идет. – Люблю парней, которые не торгуются из-за каждого цента.
Мне хотелось ей сказать, что ее прямота нравилась мне значительно больше, чем кривляние всех этих Тинкер и Мэнди. Она взяла меня в темноте за руку и повела с собой. Там был узкий проход, и она пошла впереди, вызывающе покачивая полными бедрами в облегающих красных штанах. Мы оказались на задворках среди сваленных в кучи досок, афиш и тросов. Группа парней, усевшись вокруг большого ящика, играла в карты при тусклом свете покосившегося фонаря.
– Добрый вечер, Бобби, – обратился к ней сиплым голосом один из них.
– Привет, Энди, – откликнулась она. Они продолжили свою игру. Ни свиста, ни насмешек. Каждый занимается своим делом. Каждому – свое.
Неподалеку стояло несколько трейлеров. В некоторых из них горел свет. Откуда-то доносился голос коменданта, аплодисменты, смех. Ее трейлер был маленьким, сделанным из алюминия, с облупившейся краской, колеса подперты почерневшими деревяшками. Рядом стоял серый “форд”. Она постучала и, не получив ответа, открыла дверь и зажгла свет. От оранжевого абажура трейлер изнутри выглядел как большая тыква с вынутой сердцевиной. Пахло дешевыми духами и вином. Она заперла дверь и задернула занавески, отделив нас от внешнего мира.
– Располагайся, Джо. Хочешь выпить? Есть немного виски.
– Нет, спасибо. Я уже сегодня достаточно выпил.
– Да? А по тебе не скажешь. Не против, если я себе налью?
– Давай, конечно.
Я сел на единственный стул. Он был маленький и неудобный. Она плеснула виски в зеленый пластмассовый стаканчик и села со стаканом на кушетку, выжидательно глядя на меня.
– За твое здоровье, – произнесла она, вздохнула и выпила залпом. – Мне действительно нужно было выпить.
– Это твой “форд”? Ты сама перевозишь свой трейлер?
– Нет, меня за руль не пускают, постоянно твердят, что из меня еще тот водитель. Это Чарли и Кэрол Энн так говорят. Чарли – приятель Кэрол Энн. Это его и машина, и трейлер. Скажу тебе, они самые лучшие мои друзья. У нас тут все общее, мы всем делимся поровну. Я всегда сначала соображаю, прежде чем кого- то сюда приводить. Знаешь, какие бывают проходимцы! Ну, ты понимаешь. Ненавижу подонков. А ты мне понравился.
– Спасибо. Я рад.
– Так что все в порядке. Добро пожаловать. – Она отставила пустой стакан, зевнула и начала расстегивать блузку. – Ты как любишь – со светом или без?
– Не надо, Бобби. Мне совсем не это от тебя нужно.
Она напряглась, в глазах появилось недоверие и подозрительность.
– Ты что это, черт возьми, задумал? Я не занимаюсь всякими там извращениями, парень.
Я вытащил свои бумажник, достал двадцатку и пятерку и протянул ей две бумажки. Она взяла их.
– Что тебе надо-то? – Она продолжала смотреть на меня с опаской. Я показал ей квитанцию на машину.
– Мне надо, чтобы ты оказала мне одну небольшую услугу. Потом получишь еще двадцать долларов.
– А что надо делать?
– Знаешь бар “Сайдвиллер”?
– Конечно. Там, прямо у шоссе. Только я внутри никогда не была.
– Понимаешь, мне нужно было смыться от надоедливых друзей, и мне не хотелось бы на них там опять нарваться. Вот я и хочу, чтобы ты отдала эту квитанцию швейцару и попросила ключи от моей машины, Я скажу тебе ее номер и опишу, как она выглядит. Швейцар, может быть спросит об этом. Скажешь ему, что владелец плохо себя почувствовал и прислал тебя за машиной. Он позволит тебе ее забрать, тогда дашь ему вот этот доллар и подгонишь машину сюда.
– Эта машина что, краденая?
– Нет.
– Покажи свое водительское удостоверение. – Я вынул его из бумажника и протянул ей. – Тебя зовут Джером Джеймисон?
– Да.
– В какую историю я могу влипнуть с этой машиной?
– Ни в какую. Это моя машина. Мне просто надо скрыться от некоторых людей.
– А они могут узнать твою машину?
– Смотри по сторонам, если увидишь за собой хвост, не приезжай сюда. Оставь машину где-нибудь на стоянке, возвращайся сюда окольными путями и принеси мне ключи от машины.
Она подумала и покачала головой.
– Я не буду это делать. За двадцать долларов – не буду.
– А за сколько будешь?
– За пятьдесят.
– Почему ты считаешь, что это стоит пятьдесят долларов?
– Догадываюсь, что не меньше.
Я достал еще пятьдесят долларов и вручил ей. Она спрятала их в лифчик.
– Ладно, парень. Мне только надо переодеться, чтобы идти к такому шикарному заведению, как ты считаешь?
– Да, пожалуй.
– У меня есть подходящий костюм. – Она открыла узкую дверцу крошечного шкафа, достала темно- синий костюм и бросила его на кушетку. Трейлер был так мал, что она чуть не задела меня, стаскивая свои красные штаны. Застегнув юбку, она деловито расправила морщинки. – А я точно не нарвусь на полицейских?
– Точно не нарвешься.
Она заправила в юбку свою белую сатиновую блузку и надела пиджак. Поправив волосы, она
