Я осторожно раздвинул ветки. Сначала среди пышной зелени я никого не заметил, но потом рассмотрел стоявшую среди папоротника и сливавшуюся с ним гигантскую птицу с фиолетовыми лапами и зеленовато- желтым радужным оперением. У нее были глаза немного навыкате и хвост с синеватым отливом, состоявший из нескольких длинных перьев. Преобладал зеленый цвет, но желтой была выпуклая грудка птицы и крылья, желтым также отсвечивали два пятнышка на щеках. Загнутый клюв производил угрожающее впечатление. Размером он был с мою голову, а книзу заострялся и был немного зазубрен. Птица развлекалась тем, что долбила гигантский вяз. Дерево сотрясалось, в стороны летели громадные куски коры и сочной древесины. Некоторые колосс с удовольствием пожирал, запрокидывая вверх клюв, когда очередной обломок дерева проскальзывал в его большой зоб.
Теперь стало очевидно: то, что я с самого начала принял за вырубку, на самом деле было следами, оставленными клювом пернатого гиганта. Вид у него был не агрессивный, иначе я вряд ли отважился бы выйти из кустов и показаться ему. Впрочем, происшествия последних недель позволили мне утвердиться в собственных магических силах. Несмотря на некоторые опасения, вызванные массивными размерами птицы, я испытывал уверенность, что в случае необходимости смогу себя защитить. Огромная птица сразу же заметила мое появление и замерла, выставив в мою сторону немигающий недоверчивый зрачок. Ноздри на темном клюве раздувались с громким шелестом вдыхающего воздух могучего существа. Я сделал шаг навстречу и ласково проговорил:
– Не бойся, птичка, не обижу…
Наверное, ему понравился тембр моего голоса, потому что он стремительно повернулся – до сих пор он стоял ко мне в профиль, будто бы впав в ступор, теперь же, склонив голову с едва заметным хохолком, он стал наблюдать за мной. Продолжая нашептывать что-то подходящее, я сделал еще несколько шагов в его сторону, осторожно протянул ладонь – не без опасения: он мог оттяпать ее одним движением мощного клюва – и погладил птицу по крылу. Она издала едва различимое воркование и вдруг распахнула крыло на целых шесть футов, словно приглашала меня продолжить приятное поглаживание. Я снова потрепал птицу по крылу, а потом улыбнулся и сказал:
– Ну, мне пора, приятель! Меня ждут великие дела!
В молодости все самонадеянны, и нередко ожидание великих дел оборачивается в зрелом возрасте жестоким разочарованием в жизни, но в моем случае все, о чем я когда-либо мечтал, сбылось… Правда, совершенно иначе, чем я предполагал… Однако не буду забегать вперед: о великих делах и свершениях я поведаю несколько позже…
Гигант проводил меня взглядом, а я отправился дальше через лес. Мои мысли долгое время занимала странная встреча с дружественным существом. Я жалел, что не мог взять птицу с собой: такой могучий союзник в дороге мне наверняка пригодился бы. Он смог бы оберегать меня от хищников, которые могут встретиться в любой момент. К тому же мне было бы не так одиноко. Я грустил так некоторое время, пока не убедился, что птица следует за мной и вовсе не собирается покидать меня. Она ломилась через кустарник с диким хрустом. Видимо, ей было очень и очень одиноко в лесу, и случайная ласка сразу же привязала ее к человеку.
Я решил дождаться ее появления. Увидев, что я остановился, птица тоже замерла. Она спряталась за кустом и внимательно рассматривала меня сквозь густую листву.
– Эй ты, – крикнул я, – иди сюда, чего замерла…
Некоторое время птица предпочитала оставаться в своем укрытии, а потом выступила на поляну и протянула шестифутовое крыло, чтобы я погладил его.
Впоследствии, продолжив путешествие вместе, мы крепко подружились. Я назвал птицу Кеш. Очень скоро он выучился говорить: «Кеш – хорошая, умненькая птичка!» и звучно выкрикивать: «Жак – дурак!» Этому я его не учил. Слово «дурак» он узнал где-то прежде и срифмовал мое замечательное имя с этим постыдным прозвищем. Некоторое время я пытался заставить его замолчать, но никакие увещевания и наказания не помогали, тем более что довольно сложно наказывать птицу, которая выше тебя ростом. Кеш выкрикивал и другие слова. Как на знакомом мне языке, так и на странном северном диалекте.
Хорошо, что ведьмы заставляли меня внимательно штудировать лингвистическую учебную литературу: я без труда понимал речь почти всех мест, где оказывался, и мог легко объясниться. Исключение составлял разве что край Гейрог, где мне суждено было участвовать в военной кампании… Но и там из обрывков слов мне удавалось извлечь смысл сказанного.
По большей части я перемещался теперь верхом. Поначалу Кеш воспринял мою попытку на него взобраться как посягательство на личную свободу. Он даже попытался ущипнуть меня клювом – я едва успел увернуться, – но очень скоро он привык к всаднику, и хорошо ходил под седлом. Он вообще обучался всему с немыслимой скоростью. Никогда не думал, что птица может быть такой умной.
Были, конечно, и некоторые проблемы с его использованием в качестве скакового животного. Пробираясь через лес, Кеш забирался на дерево, цепляясь за ствол могучими лапами и клювом, а потом, разбросав крылья, спархивал на землю или на следующую ветку. Подобный способ передвижения через короткое время сильно утомил меня. Вцепившись в перья гигантской птицы, я в ужасе заваливался назад, пока он карабкался вверх, а потом стремительно летел в пропасть. Через некоторое время я почувствовал в себе присутствие разгневанного желудка, который настаивал на том, чтобы опорожниться.
Несколько дней ушло у меня на то, чтобы заставить птицу идти по земле. Наше путешествие несколько замедлилось, но зато мои внутренние органы теперь были в порядке, я мог удержать внутри себя ту скудную пищу, что удавалось добыть в дороге. Несколько раз я обнаруживал гнезда мелких птиц и разорял их – питательный желток поддерживал во мне силы. Кеш с завидной ловкостью отыскивал большие и вкусные семена и ягоды, несколько раз предлагал мне полакомиться древесиной, но я неизменно отказывался.
Путь наш был омрачен проливными дождями, которые, начавшись, уже больше не прекращались. Вода лилась с неба нескончаемыми потоками. Моя монашеская одежда превратилась в мокрые тряпки, облепившие тело. Кеш отряхивался время от времени, и тогда я едва не слетал с его сильного загривка, а брызги от пахнувших птицей перьев летели мне прямо в лицо. Во время одного из таких встряхиваний я выронил карту брата Жарреро. Мне пришлось заставить Кеша вернуться. Полдня я прочесывал местность и наконец нашел пергамент с нанесенными на него ориентирами… За то время, что я искал ее, карта сильно отсырела, некоторые названия расплылись, но в целом чернила оказались очень стойкими, так что она могла бы послужить мне. Но, к сожалению, карта теперь представляла для меня куда меньшую ценность, потому что, сбившись с пути, я забрел за пределы тех мест, которые были изображены на ней…
Родственников Кеша мы не встретили. Другие птицы в лесу были совсем небольшого размера: самая крупная – с ладонь.
Мне представилось, что мой спутник – странный каприз природы. Впоследствии мне суждено было убедиться, что это не так.
