Долан отвел меня в дальний конец комнаты и тихо спросил:
— Он в своем уме? Он не рехнулся?
— Может, и рехнулся. Во всяком случае, он пьян и у него истерика. Но в его словах есть какой — то смысл. Капитан Сомервилл говорил мне, что Эллис был с ним на Окинаве.
Мы подошли к Эллису, который немного пришел в себя.
— Почему вы считаете, что все это произошло по вашей вине? — спросил я.
— Потому что так оно и было. — Он поднял на меня свои скорбные глаза. — Я был автором на «Ханаане», и все случилось по моей вине.
— Кем — кем вы были? — переспросил Долан.
— Автор — офицер, ведающий авиационным горючим. Мы заправлялись прямо в море, и я, похоже, допустил ошибку, потому что одна из цистерн получила пробоину. Корабль залило горючим. Не успели мы очистить палубу, как где — то возникла искра, и все заполыхало. Кто — то из членов экипажа прыгнул за борт. Большинство из них подобрал танкер, но несколько человек пропало. Среди них и он. — Эллис робким жестом показал в сторону холодильника.
— Вы назвали покойника Нельсоном, — сказал я. — Это имя или фамилия?
— Не знаю. Все звали его Нельсоном. Он был связист — посыльный.
В коридоре появилась женщина с озабоченным лицом. Она напоминала солдата, который наступает на неприятеля в страхе и ярости одновременно. Эллис стал пугливо озираться, словно искал, где бы спрятаться, но рядом была лишь дверь в комнату — холодильник.
— Что ты тут делаешь? — спросила она его. — Ты же обещал, что не выйдешь из дома, пока не протрезвеешь.
— Мне надо было взглянуть на этого человека, — пролепетал он, не поднимая головы.
— Какого еще человека?
— Нельсона. Он был связистом на «Ханаане». Бедняга Нельсон. Если бы не я, он был бы жив.
— Чушь собачья! — возразила женщина. — Он утонул вчера вечером.
— Ошибаешься. Утонуло пятеро или шестеро, и все это по моей вине.
— Неправда. Ты же знаешь, что это неправда. Произошел самый настоящий несчастный случай, и ты тут ни при чем. Мы уже говорили об этом много раз.
— Я виноват, — упорствовал Эллис. — Я руководил работами, когда цистерна получила повреждение.
— Замолчи! — Повернувшись к нему спиной, она обратилась к нам. — Моему мужу нельзя верить. Он очень впечатлительный человек и пережил самую настоящую катастрофу. Его корабль загорелся из — за утечки горючего, а поскольку он отвечал за горючее, то винит во всем случившемся только себя. Хотя он тут ни при чем.
— А чья же тут вина? — спросил я.
— Если искать виновного, то скорее это капитан Сомервилл. Я говорила с другими офицерами «Ханаана». Некоторые считают, что капитан Сомервилл приказал слишком увеличить давление в емкостях. Он ведь принимал решения.
Эллис поднял голову. Его пьяный сомнамбулический бред был вытеснен новой эмоцией.
— Замолчи! Прошу тебя! Ты хочешь, чтобы меня выгнали с работы?
— Тебе было бы куда лучше без нее. Ты всего — навсего поденщик и получается у тебя это плоховато. Я всегда считала, что нам лучше уехать и начать все сначала.
— Этим все и кончится, — мрачно предрек Эллис.
Его момент истины прошел вместе с убеждением, что утопленник приплыл к нам с Окинавы. Эллис был теперь обычным пожилым человеком, дрожащим за свое место.
Глава 28
Бульвары были забиты машинами. День клонился к вечеру. Я ехал через рабочий квартал, где жил давным — давно, еще когда в Лонг — Биче случилось землетрясение. Улицы выглядели дряхлыми и захудалыми, кроме одной, где цвели желтые акации, напоминая золотоносную жилу.
Было уже больше, чем полшестого, когда я остановил машину у приемной доктора Брокау. Она занимала угол второго этажа старого строения, уцелевшего в землетрясении. В комнате для пациентов были стулья, обитые ситцем, стол и металлический шкаф — картотека. Там не было ни души, но пациенты оставили за собой запах страха и нищеты.
Из внутреннего офиса выглянула голова — крашеная рыжая женщина в не очень белоснежном халате. Вид у нее был измученный.
— Вы мистер Арчер?
— Да.
— Извините, но доктор вас не дождался. Несколько минут назад он уехал по срочному вызову.
— Он вернется?
— Вряд ли. Он просил меня сказать, что ему очень жаль…
— Мне тоже жаль. А где бы я мог его потом найти?
— Я не имею права сообщать его адрес. Но если вы позвоните по его служебному телефону, то вам ответят из телефонной службы. Они смогут оказать вам содействие.
— А вдруг вы сможете оказать мне содействие? — сказал я. — Мне нужен человек по имени Гарольд Шерри.
— Как странно, — он тоже… — она осеклась.
— Он что?
— Я хотела сказать, он же один из пациентов доктора.
— Это к нему отправился доктор?
— Не знаю. Правда, не знаю.
— А где живет Шерри?
Она посмотрела на меня, потом на картотеку.
— Извините, но мы не даем такие сведения. Простите. За мной должен приехать муж, а я еще не доделала работу…
Она вернулась во внутренний офис, а я открыл дверь в коридор и громко хлопнул ей, оставшись в приемной. Затем быстро подошел к картотеке и вытащил ящик на букву «Ш». На карточке Шерри значилось несколько адресов, но все, кроме последнего, были вычеркнуты. Оставшийся адрес гласил: «Чашка чая», до востребования. Это было кафе, расположенное в квартале отсюда.
Я оставил машину, где она стояла, и в опускающихся сумерках пошел в «Чашку чая». Это было большое кафе, где бывали люди всех возрастов и социальных прослоек — длинноволосые девицы, бородатые молодые люди, целые семьи с детьми, старики, сгорбившиеся над их скудными трапезами. Парочка уборщиков — чиканос с веселым шумом и грохотом собирала грязные тарелки.
Я подошел к раздаточной стойке, чтобы спросить, где администрация. Но вид пищи словно заворожил меня. Я не мог вспомнить, когда в последний раз ел. Раздатчицы, споро передвигавшиеся в облаках пара, показались мне прекрасными ангелами.
Я взял жареную печенку с луком, картофельное пюре, тыквенный пирог и кофе, сказав, что хочу поговорить с управляющим. Он подошел к моему столику, когда я допивал кофе — лысеющий человек в светлом костюме.
— Что — то не так, сэр?
— Да вроде бы нет. Еда в порядке.
— Мы стараемся.
— Мне нужен Гарольд Шерри. Он оставил ваш адрес.
— Гарольд? Он здесь больше не работает.
— Где же мне его найти?
Управляющий развел руками — жест, который он явно позаимствовал у уборщиков.
