говорят здесь только о мясных бычках и двенадцати смертных грехах.
– Семи.
– Семи что?
– Я думаю, смертных грехов только семь.
– В Вайоминге их двенадцать.
– Действительно, это же большой штат.
– До сих пор не могу понять, то ли Вайоминг большой, то ли просто пустой.
– Мистер Мортимер, вы стали свидетелем обвинения после того, как вашего подопечного, наиболее вероятного претендента на звание чемпиона мира по боксу в среднем весе, нашли насаженным на острия железных прутьев ограды Греймерси-Парк.[4]
– Да, меня это взбесило. Я очень любил этого парня.
– Вы можете писать письма друзьям, которых отправили в тюрьму.
– Я и пишу. Некоторым. Хорошие ребята, знаете ли. Переписываюсь с теми, кто говорит: «Я не сержусь за то, что ты разрушил мою семью и отправил меня за решетку до конца моих дней». С теми, кто подошлет ко мне наемного убийцу. Я посылаю им по письму каждую неделю. Рассказываю, как здорово коротать дни, наблюдая горы Вайоминга.
– А разве плохо жить в прекрасном штате Вайоминг? Вы заслужили право на отдых. Вам же семьдесят два.
– Семьдесят четыре. Благодаря тебе. Если б мы не встретились, мне бы по-прежнему было сорок семь.
– Джейк Бургер говорит мне, что вы тренируете двух перспективных парней.
– Мясные бычки. Двуногие мясные бычки. Иного тут нет: только мясные бычки. Четвероногие мясные бычки, двуногие мясные бычки.
– Если б вы не верили в них, то не стали бы тренировать. Может, они выиграют первенство округа.
– Никогда в жизни.
– А сколько им лет? По двадцать?
– Одному шестнадцать. Второму – восемнадцать. Я не доживу до того дня, когда хоть один из них оторвется от пола при счете десять.
– Готов спорить, они себя еще покажут.
– Старший, которому восемнадцать, зовут его Хэджа, полагает, что главное в боксе – злиться на себя. Он бы отправил себя в нокаут, если б я показал ему, как это делается. Второй, шестнадцатилетний, Рики, думает, что у него великолепная мускулатура. Можешь ты в это поверить?
– В шестнадцать лет в этом уверены все.
– Единственный соперник, который его интересует, – зеркало. И особенно он любит сходиться с ним в ближнем бою. Они оба пользуются дезодорантом. Можешь ты себе такое представить? Слышал о благоухающих боксерах?
– По-моему, неплохая идея.
– Я то и дело повторяю: «Откуда здесь запах петуньи?» Фу!
– И кто обычно берет верх в спарринге?
– Никто. Молодой не устает танцевать, словно босоногий городской мальчишка на горячем асфальте. И все для того, чтобы ему не подпортили физиономию. Старший ужасно злится на себя за то, что не может дотянуться до молодого. У него даже поднимается давление. И это чистая правда.
– Я бы хотел приехать и взглянуть на них.
– Нет, сэр. Не трать попусту мое время.
– И привезти с собой даму.
– Незачем ко мне ехать. Даже если сейчас ты стоишь у моих ворот. Я тебя не приму.
– Она – тяжеловес.
– Нет, сэр! Нечего ей делать в моем тренировочном лагере!
– Но ей надо потренироваться.
– Нет, сэр. Я до этого не дорос. И никогда не дорасту! Только не в моем лагере! Видел я эти журналы. Порнография, да и только.
– Через несколько дней мы будем у вас.
– Не будете. Только сунь сюда свой нос, Флетч, и я натравлю на тебя обоих. И Хэджу, и Рики.
– Их я не боюсь.
– И напрасно.
– Отнюдь. Я же знаю их недостатки.
Флетч остался в кабине.
Два санитара, которых он «подмазал», вкатили огромное кресло-каталку с Кристел Фаони на платформу