Сунув сотовый телефон в карман смокинга, Флетч присоединился к гостям.
Глава 20
– Закройте дверь.
Доктор Честер Редлиф стоял между огромным столом красного дерева и книжными, до потолка, стеллажами в своем кабинете в особняке Виндомии. Перед ним на специальной подставке красовался большой глобус.
Часы показывали десять вечера.
Флетч закрыл дверь.
– Не желаете коньяку? – спросил Редлиф.
– Вы пьете коньяк? – спросил Флетч, направляясь к хозяину кабинета.
– Бывает.
– С удовольствием.
Бутылка и две стопки стояли на полочке у окна, разделяющего стол и стеллажи. Редлиф разлил коньяк. На столе лежала книга Флетча «Пинто». Флетч взял стопку.
– Благодарю.
– Мистер Флетчер. – Редлиф понюхал коньяк. – Я хочу поблагодарить вас и вашего сына за проявленную ко мне заботу… за то, что нашли время приехать, чтобы помочь разрешить, как вам представляется, возникшие у меня затруднения.
– Моего сына?
– Да. Юношу, что приставлен к бассейну. Джека Фаони. Молодого человека, который перед обедом обносил гостей закусками.
– Вам известно, что он мой сын?
– Вы вдвоем кружили по террасе, перешептывались, всем своим видом показывая, что знать друг друга не знаете. Такое захватывающее зрелище даже в театре увидишь нечасто.
Джек говорил Флетчу, что рядом с Редлифом чувствуешь себя, как в компании атомного авианосца: жалкой букашкой.
– Вы не можете знать, что Джек Фаони – мой сын. Даже вашей любовнице, Шане Штауфель, это неизвестно.
Редлиф улыбнулся:
– Проживающие в Виндомии уверены, что все телефоны прослушиваются, за исключением того, что у супермаркета.
– А прослушивается только он, – кивнул Флетч.
– Дешевле и эффективнее прослушивать один телефон, а не несколько десятков. Уж вы-то это понимаете.
– Да, понимаю. – Значит, Редлиф слышал каждое слово Джека, сказанное ему, когда он двигался по дороге в Вайоминг. – Вы пригласили меня, чтобы я вам что-нибудь спел под аккомпанемент Джека?
– Я пригласил вас, чтобы поблагодарить. И заверить, что все в полном порядке.
– Отнюдь.
– Вы уже успели поговорить с сыном, и он выложил вам все, что узнал обо мне и моем окружении.
– Совершенно верно.
– Шана позвонила Джеку без моего ведома или разрешения. Я очень удивился, прочитав распечатку ее разговора с Джеком по телефону у…
– …магазина.
– Эта распечатка подтвердила то, что я уже знал о ней, и открыла кое-что новое. Подтвердила, что она действительно меня любит и боится, как бы со мной чего не случилось. И не догадывался я о том, что ее возбуждает снег.
– Простите?
– Судя по всему, несколько лет назад, в снежную ночь, она набросилась на вашего разгоряченного, вспотевшего сына в Стоу, штат Вермонт, разорвала на нем рубашку и затащила в постель, где они несколько часов предавались любовным утехам.
– Однако.
– Он вам этого не рассказывал?
– Пока еще нет.
– Год назад, в Берлине, в снежную ночь, мы с Шаной на улице играли в снежки, пытались насыпать свежего снега друг другу за шиворот. – Редлиф застенчиво улыбнулся. – Кончилось это тем, что остаток той ночи мы провели в одной кровати. На основе этой, новой для меня информации следующей зимой в Европе я буду проводить деловые совещания исключительно в Сен-Морице.
– Шана действительно вас любит, – вставил Флетч. – Вы говорите об этом?
– Со всей страстью. Это же хорошо, правда?
