— Кто тебя забирает?
— Местные фараоны. Двое, если я на улице один. Если я на пляже, их приходит больше. Как в воскресенье. Все одеты, как на разгон демонстрации. Они опасаются, что кто-нибудь может прыгнуть на них. Как ты воскресной ночью. Кстати, Флетч, зачем ты это сделал?
— Я хотел, чтобы они забрали и меня. Я хотел попасть в полицейский участок вместе с тобой и самому увидеть, что там происходит.
— Они, должно быть, проломили тебе голову. Словно раздался выстрел.
— Мне тоже так показалось. Каммингс всегда приходит с полицейскими, которые арестовывают тебя?
— Нет. Но они всегда говорят, что шеф хочет меня допросить. Они глупы, как пробки.
— Что происходит в полицейском участке.
— Меня отводят в кабинет шефа. Затем приходит он и запирает дверь. Он притворяется, будто допрашивает меня. Я даю ему деньги, он мне — наркотики. Все очень просто. Иногда меня держат в камере всю ночь. Получается правдоподобнее.
— Как Каммингс узнает, что тебя пора арестовывать… что ты принес ему деньги.
— Я ставлю микроавтобус в определенном месте, чтобы он увидел его из окна кабинета.
— Сколько денег ты приносишь ему каждый раз? В среднем.
— Примерно двадцать тысяч долларов.
— Каждые две или три недели?
— Каждые десять дней или около этого.
— Как ты несешь деньги?
— Ты же говорил, что Толстяк Сэм уже все рассказал.
— Я хочу услышать об этом от тебя.
— В денежном поясе. Под гавайской рубашкой.
— И точно так же ты доставляешь наркотики Толстяку Сэму?
— Да. Я приношу их в том же поясе.
— Как ты передаешь их Толстяку Сэму?
— Ему я ничего не передаю. Я просто отхожу в дальний угол лачуги и бросаю пояс на пол. Потом Толстяк Сэм подбирает его. А сам встаю в очередь и притворяюсь, что покупаю очередную порцию.
— Это я видел. С поясом ты обвел меня вокруг пальца. И что ты с этого имеешь?
— Бесплатные наркотики. Сколько хочу.
— Но не деньги?
— Нет. Никогда.
— Как ты платишь налог за микроавтобус?
— Он принадлежит Толстяку Сэму. Разве ты этого не знаешь? Он не сказал тебе?
— Нет. Я никогда не видел его за рулем.
— Он не уходит с пляжа.
— А почему?
— Боится, что кто-нибудь попытается ограбить его. Все уверены, что он набит деньгами или наркотиками. На самом деле у него ничего нет. И то и другое ношу я.
— Как он отдает тебе деньги?
— В денежном поясе. Я вроде бы покупаю у него наркотики через каждые несколько дней. Когда я вижу лежащий на полу денежный пояс, я сажусь рядом и надеваю его под гавайскую рубашку.
— Хорошо, Гамми. Из тебя выйдет отличный рассказчик.
— Наверное.
— Когда Каммингс забирает деньги и дает тебе наркотики, в кабинете кроме вас двоих никого нет?
— Нет. И дверь заперта.
— И ни один полицейский или кто-то еще не помогали тебе передавать деньги или наркотики?
— Никогда.
— Как ты думаешь, кому-нибудь из сотрудников полиции известно, что наркотики попадают на побережье через их начальника?
— Они же тупицы. Никто ничего не знает. Даже не подозревает.
— Разве им не кажется странным, что каждые неделю или десять дней он допрашивает тебя и только тебя?
— Мой отец — директор школ округа. Поэтому, думают они, Каммингс так возится со мной. Возможно, они считают меня доносчиком, полагая, что я шпионю для Каммингса.
— Как долго все это продолжается?
— Сколько лет?
— Да. Сколько лет?
— Примерно четыре года.
— А сколько лет тебе, Гамми?
— Семнадцать.
— Значит, вначале ты не мог использовать микроавтобус, чтобы привлечь внимание Каммингса. Как ты выходил из положения?
— С помощью велосипеда. Я ставил его на стоянке. Каммингс видел его через окно. На моем велосипеде было лиловое сиденье и большое зеркало заднего обзора.
— Как ты стал передаточным звеном?
— Я пристрастился к наркотикам в школе. Тогда наркотики носил старшеклассник по имени Джефф. Он застрелился. Я узнал, что он носил наркотики, только после его смерти.
— Тебя подключил Толстяк Сэм?
— Нет. Через день после смерти Джеффа я почувствовал себя плохо. Организм требовал очередной дозы. Только тогда, собственно, до меня дошло, что я стал наркоманом. Но Джефф застрелился, и поступление наркотиков прекратилось. А потом двое полицейских задержали меня на велосипедной стоянке у школы и отвезли в участок. Я насмерть перепугался. Меня провели к Каммингсу, он запер дверь кабинета, и состоялся наш первый разговор. Мы обо всем договорились.
— То есть к распространению наркотиков тебя привлек начальник полиции?
— Да.
— А впервые ты получил наркотики у Толстяка Сэма?
— Нет. У Джеффа. Прямо в школе. Бесплатно. У него был излишек. Он дал их мне. Так как я был сыном директора, они решили, что, затянув меня, обеспечат себе дополнительное прикрытие. Во всяком случае, в школе. Несколько месяцев спустя Джефф отказал мне и послал к Толстяку Сэму. Он сказал, что я требую слишком многого. Некоторое время, пока Джефф не застрелился, мне приходилось платить за наркотики.
— Где ты брал деньги?
— Я трижды грабил родителей.
— Собственный дом?
— Да. Я боялся влезть к кому-то еще. Я же был ребенком. Особенно я жалел, что пришлось украсть цветной телевизор.
— Родители не подозревали тебя?
— Нет. Они просто сообщали о краже Каммингсу. И, получив страховку, покупали новые вещи.
— Родители знают, что ты наркоман?
— Да. Наверное, знают.
— Они никогда не говорили с тобой об этом?
— Нет. Отец не хочет поднимать шума. В конце концов, он — директор школ округа.
— Хорошо, Гамми, ты подожди, а я напечатаю все, что ты сказал.
Показания Гамми заняли почти целый лист. Он подписал все три экземпляра: Льюис Монтгомери. У него был почерк девятилетнего. Флетч заверил каждую подпись.
— Бобби действительно умерла?
