книга привлекла внимание. Господи, благослови англичан. Они читают. Короче, нас обоих или одного из нас пригласили на десятидневный лекционный тур. Мы решили, что поедет Чарли. Выступит в Оксфорде, на телевидении, потом в Кардиффе, Эдинбурге, Дублине.
— Почему вы решили, что ехать должен он? — спросил Флинн.
— Я сейчас очень занята. Никто не будет читать за меня лекции в университете. Конечно, у преподавателя бывают периоды, когда он может отъехать на десять-пятнадцать дней, но сейчас никак не получалось. А англичане уже все подготовили. Кроме того, Чарли стоило немного развеяться.
— Если я вас правильно понял, вы уговаривали своего мужа лететь в Англию, зная, что не сможете его сопровождать?
— Полагаю, что да.
— И вы собрали ему чемодан?
— Выглядит подозрительно, не так ли? Очевидно, я положила динамит, или бомбу, или что-то еще, такое же взрывоопасное, в чемодан.
— Очевидно, — согласился Флинн.
— Боже мой!
— Это признание вины? — спросил Гроувер.
— Дама поддерживает приятную беседу, — ответил Флинн.
— Не очень-то она приятная, инспектор.
— Значит, неприятную. Что вы сделали после того, как ваш муж сел в машину?
— Поехали на Четвертый причал. Там можно без труда припарковаться. Отлично пообедали. Съели запеченного в духовке фаршированного лобстера. Перед обедом выпили джина с тоником. За обедом добавили вина. Много вина. Чарли напоминал школьника, отправляющегося на каникулы. Думаю, мы оба радовались тому, что наша книга произвела впечатление на англичан. Вы понимаете?
— Думаю, да, — кивнул Флинн.
— Мы дурачились, инспектор.
— Дурачились? — переспросил Гроувер.
— Даже федеральный судья может дурачиться, — ответила Сасси.
— Я давно это подозревал, — вставил Флинн.
— В аэропорт мы приехали в начале первого. Чарли зарегистрировал билет, сдал багаж. В одном из коридоров мы набрели на автомат, продающий страховые полисы. Не уверена, что вы сможете понять остальное.
— А вы все же попробуйте объяснить, — откликнулся Флинн.
— Мы вдруг превратились в подростков. Все началось с моих слов о том, что мне будет его недоставать. Он ответил, что ему будет недоставать меня куда больше, чем мне — его. Я возразила, что все будет с точностью до наоборот. И тут нам на пути попался этот автомат. Я сказала: «Сейчас я покажу тебе, как мне будет тебя недоставать». И заплатила за пятитысячную страховку. Он оскорбился и заплатил за полис в двадцать пять тысяч долларов. Я — за пятидесятитысячный. И ставки продолжали увеличиваться. Наверное, все дело в том, что у каждого из нас свои деньги. Так уж повелось. Вы понимаете, кто-то платит за петуньи, а кто-то — за маргаритки. В результате мы всего покупаем больше, чем нужно. Вот и тут мы продолжали эту глупую игру. В тот момент я понятия не имела, на какую сумму мы набрали страховки.
— Полмиллиона долларов, — просветил ее Флинн.
— Полмиллиона?
— Пятьсот тысяч.
— Господи. Я не вспомнила об этом безумии, пока не сошла с поезда час тому назад. Боже мой!
— Вы находитесь в щекотливой ситуации, — добавил Флинн.
— Потому-то я и не удивилась, увидев вас у дверей.
— Когда вы уехали из аэропорта?
— В начале второго. В час пятнадцать. В час тридцать. По расписанию у меня сегодня лекции, а Чарли купил себе детектив.
— Судья читает детективы? — спросил Гроувер.
— Обожает их.
— Ну и дела, — покачал головой Гроувер.
— Приехала домой на машине, выпила стакан молока, легла в постель. Утром проснулась поздно, позавтракала, поехала на мотоцикле на станцию, на поезде — в город. Аккурат к двенадцатичасовой лекции. О случившемся я ничего не знала. В коридоре столкнулась с Джимом Бартоном, улыбнулась ему, поздоровалась. На его лице отразилось недоумение, он развернулся и последовал за мной. «Что ты тут делаешь?» — спросил он. «А что такое?» — удивилась я. Он отвел меня в комнату отдыха, налил мне кофе. Рассказал мне о взрыве самолета. Вызвал сестру из медпункта. Она посидела со мной. Никакой таблетки не дала. Иначе я не доехала бы со станции на мотоцикле…
Голос у нее дрогнул.
Она достала из кармана салфетку.
— Бедный старина Чарли, — она высморкалась, — такой славный парень.
Гроувер листанул блокнот назад.
— Давайте…
— Не сейчас, Гроувер, — оборвал его Флинн. — Скажите мне, миссис Флеминг, у вас и вашего мужа есть дети?
— У Чарли есть сын, от первой жены. Чарлз-младший. Чики. Чуть моложе меня. Ему двадцать шесть. Чарли намного меня старше. Его первая жена умерла. Лейкемия. — Она убрала салфетку в карман. — Если Чарли мог достойно вести себя после смерти жены, я тоже смогу.
— А другие страховки у вашего мужа есть? — спросил Флинн.
— Я не знаю… Есть. Одна страховка, чтобы оплатить закладную на дом в случае его смерти. Кроме того, полагаю, он застрахован как федеральный служащий. Уж не знаю, сколько ему там причитается. Думаю, что немного. Чарли страховка не требовалась. Сын его вырос. Мы оба хорошо зарабатывали. Потому-то мы вчера и устроили эту глупую игру с автоматом. Такую бессмысленную!
— Как я понимаю, страховочные полисы вы получите по почте, — заметил Флинн. — Через день- два.
— Я их порву, — пообещала Сасси.
— Да, да, — кивнул Гроувер.
— Со здоровьем у вашего мужа проблем не было? — спросил Флинн.
— Нет. Он только что прошел ежегодную диспансеризацию. Для пятидесяти трех лет здоровье у него было отличное.
Флинн задался вопросом, а не принадлежала ли найденная им утром рука судье Чарлзу Флемингу.
— Его ничего не тяготило?
Гроувер удостоил Флинна мрачного взгляда: копы таких вопросов не задают.
— Нет. Правда, в воскресенье он ушел в себя, после отъезда Чики.
— Его сына?
— Да. Чики приезжал в воскресенье. Они вдвоем гуляли по лесу.
— И что озаботило вашего мужа?
— Он не сказал.
— А где живет Чики?
— Северный склон Бикон-Хилл. Маленькая холостяцкая квартирка.
— Чем он зарабатывает на жизнь?
Последовала долгая пауза.
— Он — фармацевт.
Вновь Гроувер листанул блокнот назад.
— Давайте посмотрим, все ли я записал правильно. Вы не возражали против того, чтобы ваш муж летел в Лондон один. Даже поощряли его к этому. В шесть вечера или около того вы вернулись домой и собрали ему чемодан. Он открывал чемодан?
