— Арестуй их за ношение оружия без соответствующего разрешения.
— Они носят оружие без разрешения?
— Если нет, дай им свой револьвер.
— Инспектор…
— Арестуй их за воспрепятствование отправлению правосудия.
Михсон Таха и Назим Салем Зияд стояли не шевелясь, лишь переводили взгляды с Флинна на Гроувера.
— Они ничему не препятствуют. Наоборот, мы ворвались в их комнату без ордера.
Открылась дверь в спальню.
В дверном проеме возник Рашин-аль-Хатид, безукоризненно одетый. Сложил руки на груди.
— За сопротивление аресту, — предложил Флинн.
— Они не сопротивляются!
— Зато ты сопротивляешься! Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда ты не захочешь кого-то арестовать.
— Инспектор…
— Взять их! — обратился Флинн к затянутому в форму копу. — Наденьте на них наручники. Уведите вниз. Посадите в патрульную машину. Отвезите в полицейское управление. И, черт побери, отправьте в камеру! Я хочу поговорить с его превосходительством.
— Его превосходительством? — переспросил Гроувер.
— Так что вы хотели сказать, ваше превосходительство?
Рашин-аль-Хатид сидел на краешке кровати, положив руки на колени.
Флинн закрыл дверь в гостиную.
— Что-то насчет мудрости вашего правительства?
— Я не знаю, что и сказать, мистер Ксавьер Флинн.
— Я рассчитываю, что слова вы найдете.
— Я верю, что моей жизни угрожает опасность, как вы и сказали. Однако я не знаю, по какой причине. Я выполнил свою миссию. Не моя вина, что самолет взорвался в небе. Однако, когда твое правительство объявляет миру о твоей смерти…
— Возникает некоторая неопределенность, не так ли?
— Да…
— И некоторая тревога.
— Да.
— И еще, возможно, любопытство?
— Мистер Ксавьер Флинн, любопытство не покидало меня с самого начала.
— Неужели?
— Да. Видите ли, с самого начала я задавался вопросом, почему я? Я ничем не прославился, меня никто не знает. Я — не родственник президента. А обычно такой важный пост, как министр иностранных дел, отходит к одному из ближайших родственников главы государства.
— Тут вы правы.
— У меня нет семьи. Родители умерли. Я не женат. Моего брата убили при последнем перевороте, когда к власти пришло нынешнее правительство. Поначалу у меня возникла мысль, что этот пост мне даровали как компенсацию за его смерть. Но нет, он был простым фермером, который ночью угодил под колеса военного джипа. При последнем перевороте погибло много людей, мистер Ксавьер Флинн. Я даже не принимал в нем участия. Лежал дома, с тяжелой простудой.
— Сожалею, что так вышло.
— Благодарю вас.
— Но теперь вам лучше?
— Да, от той простуды не осталось и следа.
— Хорошо.
— Я — обычный бухгалтер, мистер Ксавьер Флинн. Надеюсь, вы понимаете, что в этой профессии нет ничего героического. Мое дело — заносить числа, которые называет мне мой начальник, в бухгалтерские книги. Утром я заношу их в одну книгу, во второй половине дня — в другую.
— Понятно.
— Тогда, наверное, вы можете представить себе мое изумление, когда однажды утром мой начальник вызвал меня и сказал, что мне велено явиться в президентский дворец. К самому президенту. «Но кто будет записывать числа в книгу?» — спросил я. Я до сих пор не знаю, кто ведет сейчас мои бухгалтерские книги, мистер Ксавьер Флинн.
— И президент тут же назначил вас министром иностранных дел?
— Он оказал мне такую честь. Лично привел меня в мой новый кабинет, вызвал машину, которая отвезла меня в мой новый дом неподалеку от дворца. В тот же день пришли портные, чтобы сшить мне новую одежду. И с того незабываемого дня меня не покидает любопытство.
— Когда это случилось?
— Шесть или семь недель тому назад. Все произошло так быстро. Я, конечно, сказал себе, что мое назначение на столь высокий пост обусловлено тем, что я никогда не сходил с пути, начертанного Аллахом, и…
— Вам удалось поработать министром иностранных дел?
— Особых дел у меня не было. Михсон Таха, мой секретарь, очень знающий человек. Он заверил меня, что вся работа должна ложиться на плечи сотрудников министерства, а отнюдь не министра. А через день или два президент начал объяснять подробности предстоящей мне миссии. Я далеко не сразу понял, чего от меня хотят, но президент проявил ангельское терпение. А когда приехал американский бизнесмен, мистер Фрингс, из банка «Кассель-Уинтон», по вопросу, связанному с международными векселями, мне выпала честь принять его у себя…
— А потом вы отправились в Америку, с вашими секретарем и телохранителем….
— Я всегда хотел побывать в Соединенных Штатах Америки. По правде говоря, и в других странах тоже.
— Однако вас не оставляло любопытство, почему именно вам поручили столь важное дело.
— Оно не оставляет меня и сейчас, мистер Ксавьер Флинн.
— Вы хорошо говорите по-английски.
— Английский язык — моя страсть. Об этом знает только моя канарейка, но моя единственная радость в жизни — писать стихи на английском.
— Ваша канарейка?
— Говорю вам, у меня никого нет. Только моя канарейка слышала, как я читаю свои стихи. Я думаю, они ей нравились. Она всегда хорошо спала, послушав мои стихи. Конечно, в моей стране многие хорошо говорят по-английски. Но мой отец был конюхом и…
— Понятно. И вы до сих пор не знаете, почему вас назначили министром иностранных дел?
— Нет. Я же не родственник президента, мистер Ксавьер Флинн. А вот Михсон Таха — родственник.
— Михсон Таха — родственник президента?
— Да. Мой секретарь. Если не ошибаюсь, его троюродный брат. И при этом он очень компетентный человек…
— Готов спорить, что так оно и есть.
Флинн открыл дверь в гостиную. Гроувер, коп, секретарь и телохранитель уже отбыли.
— Возьмите ваш паспорт, — приказал Флинн Рашин-аль-Хатиду.
— Куда мы едем, мистер Ксавьер Флинн?
— В Монреаль. Это в Канаде. Повидаться с одним другом. Китайским другом. Мистером Цинем. Но сначала мне надо позвонить.
