— Скажите мне, а в последнее время никто не бурил здесь экспериментальных скважин?
— Много лет не бурили.
— Много лет?
— Да. С тех пор, как я… дайте вспомнить… да, я тогда училась в седьмом классе. Получается, двадцать лет тому назад.
— А могло так получиться, что кто-то искал нефть, а вы об этом ничего не знали?
— Мистер Флинн, если кто-то приходит в Техас, а тем более в Аду, даже с «волшебной лозой», новость эта распространяется как лесной пожар. Ранчеры сбежались бы к нему со всех сторон.
— Понятно. Следующий вопрос: вы не слышали о свалке радиоактивных материалов?
— А что это?
— Я знаю, — отозвался священник. Объяснять не стал. Зато рыгнул.
Флинн пояснил:
— Атомные станции производят радиоактивные отходы.
— Правда?
— Власти не знают, что с ними делать.
— А их нельзя превратить во что-то полезное?
— Я передам им ваше пожелание. Но пока наилучшее решение — хоронить их глубоко под землей. Лучше всего — в соляных шахтах.
Соляных?
— Да.
— Но тогда соль из этих шахт станет непригодной к употреблению.
— К сожалению. Так или иначе, в одном или двух местах, выбранных для захоронения радиоактивных отходов, — места эти, как я понимаю, не слишком отличаются от Ады, — местные жители встали на задние лапы и заревели: «Не-е-е-е-т!»
— Я вас не понимаю, мистер Флинн.
— Не говорил кто-нибудь вам или вашим друзьям, что Ада может использоваться для захоронения радиоактивных отходов?
— Да нет же. Никто о таком и не слышал.
— Дьявол, — бросил священник. — Дьявол слышал.
Он захихикал, а из его глаз покатились слезы.
— Люди не будут протестовать, если их тут нет, — заметил Флинн.
— Я впервые об этом слышу, — твердо заявила Мардж Фреймен.
— То есть в последние год или два землю тут никто не бурил?
— Да нет же. Если б такие люди появились, их приняли бы за нефтеразведчиков, и мы налетели бы на них быстрее, чем мухи на глаза мертвеца.
— Забавное сравнение, надо взять его на вооружение, — улыбнулся Флинн. — Чтобы использовать в подходящий момент. Еще вопрос. Нет ли среди родившихся в Аде людей, которые достигли успеха в жизни?
— Есть, Дейл Хейнсфатер. В прошлом году он завоевал больше бойскаутских наград, чем любой другой техасец. Ездил на торжественное их вручение в Даллас. Поездку ему оплатили.
— Миссис Фреймен, я спрашиваю о другом. Кто-нибудь из уроженцев Ады сумел разбогатеть?
— Разбогатеть?
— Очень разбогатеть.
— Да, конечно.
— Кто?
— Ну как же, мистер Флинн, вы же знаете, кто такой Томми Джексон. Не можете не знать.
— Если и знал, то забыл. Освежите мою память.
— Он играл за Техас.
— Играл во что?
— В футбол. Лучший техасский куортербек. Десять или двенадцать лет тому назад.
— Тот Томми Джексон.
— Да. Я не сомневалась, что вы его знаете. Его семья перебралась отсюда в Остин, когда ему только исполнилось двенадцать лет, но он всегда говорил, что Ада — его родной город.
— Он разбогател?
— Конечно. Даже когда он учился в колледже, его наградили автомобилем. Ему подарили «Бонанзу». Желтую «Бонанзу». Об этом писали все газеты.
— Но он разбогател?
— Он заработал много денег, играя в футбол. Вы просто не поверите, как много. Сейчас он где-то на Севере. Тренирует футбольную команду одного из больших университетов. — Мардж посмотрела на мужа, как ребенок заглядывает в птичье гнездо, чтобы посмотреть, есть ли там птенцы. — Сэнди знает, какого именно. Как я понимаю, его иногда показывают по телевизору. И он всегда говорит, что родом он из города Ада, штат Техас. Так мило с его стороны, хотя уехал он отсюда двенадцатилетним мальчишкой.
— Наверное, я спрашиваю о человеке, который стал гораздо богаче Томми Джексона.
— Богаче Томми? Говорят, он живет в большом доме, с бассейном. Несколько лет тому назад о нем была статья в «Параде».
— Я говорю о человеке, который, к примеру, нашел нефть, создал большую корпорацию, стал владельцем авиационной компании, крупным банкиром… короче, миллиардером.
У Мардж Фреймен округлились глаза.
— Нет, мистер Флинн. Такого человека Я не знаю.
— Никогда о таких не слышали?
— Да нет, конечно, слышала. Пусть у нас нет телевизора и мы предпочитаем не засорять голову мусором из журналов. Если ты можешь читать Слово Господа, зачем читать что-то еще, говорит Сэнди. — Голова священника поднялась и тут же опустилась: кивок — знак согласия. — Но я знаю, что такие люди существуют. Был вот Говард Хьюз…
— Правильно. Я ищу именно такого человека.
— Родом из Ады?
— Совершенно верно.
— Нет, мистер Флинн. Откуда ему здесь взяться? Все эти деньги, женщины, самолеты… В Аде таких не было и нет. Иначе наша церковь выглядела бы куда лучше, чем сейчас.
— Вы упомянули сына миссис Льюис, который ушел из города и разбогател.
— А, вот вы о ком. Об этой женщине ходит столько историй. Это одна из них. Ее сына я и в глаза не видела.
— Он мог уйти довольно-таки давно. До вашего рождения.
— Да, наверное, так оно и было. Этой миссис Льюис лет под сто, а то и больше.
— Так о ее сыне ничего определенного вы не знаете?
— Определенного? Я даже не знаю, был ли у нее сын. Чего только о ней не наговаривали. Понимаете, живет она одна, со своими свиньями, красит волосы, малюет лицо, выходя во двор, надевает роскошные платья, вот все и болтают, что сын у нее богат, как Крез, и живет в особняке на Парк-авеню, что в Нью- Йорке. А выдумки, сколько их ни повторяй, правдой не становятся.
— Полагаю, что нет, — не стал возражать Флинн.
— Таким способом в маленьком городке выражают жалость, понимаете? Бедная, сумасшедшая старуха. В этом городе ни у кого никогда не было лишнего цента. Кроме, разумеется, Томми Джексона. С чего ваши вопросы о богачах?
— Я думаю, вы должны знать об этом и сказать мужу, когда он начнет что-либо соображать. Я уверен, что все жители Ады, мужчины, женщины, дети, получили точно такие же конверты, что и вы, со ста тысячами долларов в каждом. Наличными.
— Я не могу в это поверить, мистер Флинн.
— Миссис Льюис такой конверт получила.
— Мистер Флинн, во что-то можно поверить, во что-то — нет. Я вот говорила вам о землетрясении…
