— Да, конечно. Разумеется, есть.
— Не желаете поделиться?
— Флинн, — ответил Флинн. — Френсис Ксавьер Флинн. Я как раз собирался представиться.
— Вы, должно быть, из Вашингтона. — Парнелл Сполдинг скорчил гримасу. — Разговариваете, как идиот.
— Ваш тесть. Джо Баркер. Он в алкогольной палате в больнице «Солнечный блеск».
— Его еще не вылечили? Он приехал в Лас-Вегас с твердым намерением выпить все здешнее спиртное. Я говорил ему, что это не под силу даже молодому техасцу. Он, однако, решил попробовать.
— Вы знали Аллигатора Симмонса?
— Конечно, я знал Гатора.
— Его застрелили в баре в Форт-Уорте.
— Значит, старина Гатор слишком широко раскрыл пасть. Достаточно залить в него пинту виски, и он будет каркать без умолку. А как он любит обещать, что размажет по стене всех и всякого. Это у него со школы, с того дня, как Маленький Уэркерс избил его в кровь. Так Гатора застрелили?
— Вы слышали, что Рональд Эллин застрелился сам, уже здесь, в Лас-Вегасе, через несколько дней после приезда?
— Слышал. Элен что-то такое говорила. Да только старина Рон никогда не знал, с какого конца вылетает пуля. Послушайте, мистер… к чему вы клоните? Хотите выпить? — Пока официантка напрочь игнорировала Флинна. Стояла у стойки бара, в крошечных трусиках, полоске ткани, пристроченной к резинке, бюстгальтере и в туфельках с высокими каблуками-шпильками, и подсчитывала чаевые.
— Как ваши успехи в рулетке? — спросил Флинн.
— Игра мне нравится.
— Выигрываете много?
— Иногда. Но не в последнее время.
За две ночи, пока Флинн наблюдал за Сполдингом, тот оставил на рулеточном столе семьдесят пять тысяч долларов.
— Это дорогая игра.
— Сначала все шло хорошо, — ответил Сполдинг. — Я был в большом плюсе. Думал, что смогу купить всю главную улицу. За наличные. С тех пор мне еще два-три раза очень везло.
— И сколько у вас осталось денег от исходных шестисот тысяч? — спросил Флинн.
Сполдинг улыбнулся своему стакану.
— Кто сказал, что у меня было шестьсот тысяч?
— У вас, вашей жены и ваших четверых детей. Каждый получил по сто тысяч долларов наличными. Шесть больших конвертов из плотной бумаги. Шестьсот тысяч долларов. Сколько у вас от них осталось?
Сполдинг вздохнул, откинулся назад, сунул руку в карман, достал пачку тысячных купюр. Пересчитал их на столе.
Тут же подскочила официантка.
— Чего-нибудь желаете?
— Уходите, — ответил Флинн.
— Двадцать три тысячи долларов. — Сполдинг убрал деньги в карман.
— Это все?
— Я давно не выигрывал.
— Похоже на то. А что вы будете делать, когда кончатся и эти деньги?
— Они не кончатся. В один момент у меня было девятьсот тысяч долларов. Наличными. Можете вы в это поверить?
— Скажите мне, мистер Сполдинг, в последние три месяца вы выплачивали проценты по закладной за ваше ранчо?
Сполдинг потер подбородок:
— Нет. Похоже, что нет.
— А где сейчас ваши жена и дети?
— Полагаю, что наверху. Спят. В «люксе». На одиннадцатом этаже.
— Подозреваю, в последнее время вы видите их нечасто.
— Пожалуй. Я сплю и ем в «люксе». Мой сын, Парни, развлекается на полную катушку. Быстрые машины и шустрые женщины позволяют скоротать время. Вообще-то с временем тут творится что-то странное. О нем забываешь. Иногда я выхожу на улицу, чтобы остыть. То днем, то ночью. Теперь я просыпаюсь в пять часов пополудни. В отеле очень хорошее обслуживание. Завтрак тебе принесут, когда ни попроси. ВЫ об этом знаете?
— Знаю.
— К примеру, который сейчас час?
— Четверть шестого утра.
— Видите? НЕ об этом ли я вам говорил?
Официантка в который уж раз пересчитала чаевые.
— Мистер Сполдинг, что вы можете сказать об источнике полученных вашей семьей денег?
— Я не говорил, что мы получали какие-то деньги.
— Как по-вашему, откуда взялись эти деньги?
Сполдинг долго смотрел на стакан:
— Я не знаю.
— Может, есть какие-то идеи?
— Они просто появились, шесть конвертов, на крыльце, субботним утром. Шесть лежащих рядком конвертов.
— Но вы ведь задумывались, а откуда они взялись?
Вновь долгая пауза.
— Признаю… задумывался.
Рядом с Флинном стояла женщина. Флинн не заметил, как она подошла.
С темно-красными крашеными волосами, в вечернем платье. Смотрела женщина на Сполдинга.
Выглядела она типичной женой американского ранчера: простенькая толстушка. Пальцы женщины перепачкались от монет, которыми она подкармливала игральные автоматы. По ее щекам, размазывая косметику, текли слезы.
— Парнелл, Парни мертв. Парни погиб! Этот безумный автомобиль, который ты ему подарил… — У нее перехватило дыхание. — Этот безумный автомобиль! Полиция… слетел с дороги, перевернулся. — Она подняла руки к лицу, медленно их опустила. — Парни мертв! Наш мальчик мертв!
Подошла официантка.
Парнелл Сполдинг начал было вставать, увидев жену, но как прилип к стулу. И теперь смотрел на нее, словно пытаясь решить какую-то сложную задачу.
Флинн уже собрался вылезти из-за столика, но рука Сполдинга вернула его на место.
Парнелл поднялся, встретился взглядом с женой. Выражение лица у него было точно такое же, как за рулеточным столом, когда подходило время делать ставки.
Губы Парнелла Сполдинга изогнулись в улыбке. Глаза радостно блеснули.
— Боже, — прохрипел он. — А ведь теперь Ты у меня в долгу. В большом долгу. Теперь, Господь, Ты должен дать мне выиграть.
Он отодвинул жену в сторону и широким шагом направился в большой игровой зал. Флинн успел подхватить Элен Сполдинг, прежде чем та без чувств осела на пол.
Какое-то время спустя Флинн отвел женщину, родившуюся в христианской семье, но забывшую взять с собой фамильную Библию, в «люкс» на одиннадцатом этаже, из окон которого открывался вид, как с холма.
