прочитать в них ответ. Пушистый снег заметал дорожки опустевшего парка. Снежинка упала на ее ресницу, но Эмма даже не моргнула.
– У тебя снежинка, – прикоснулся он рукой к ее ресницам, и снежинка растаяла, оставив на ее щеке влажную дорожку.
– Ты меня не любишь? – повторила она.
– Конечно, люблю! Что за вопрос?
– Тогда почему мы стали так редко встречаться?
– Мы же сейчас вместе. Чего ты еще от меня хочешь?
– Хочу, чтобы мы встречались чаще, как раньше.
– Все меняется, и чувства тоже. Я не могу всегда быть восторженным влюбленным, но это не значит, что я тебя перестал любить. Я тебя люблю, но уже по-другому.
Они расстались весьма прохладно. Всю дорогу, пока Эмма ехала к себе на Благодатную, у нее на душе скребли кошки. Она не хотела, чтобы Леша любил ее как-то «по-другому». Это его «по-другому» было уже не тем, не настоящим. Эмма решила, что лучше уж вообще никакой любви, чем такая. Но мосты она сжигать не стала. Нелегко так сразу все разрушить! Они с Алексеем расстались не навсегда, а просто временно прекратили встречи. Как раз началась сессия, поглотившая ее с головой, и, как ни странно, она стала отличным лекарством от душевных переживаний. Экзамены заставили ее собраться, мысли кристаллизовались, душа, отдохнув от волнений, успокоилась. Эмма уже проще смотрела на их расставание, хоть и продолжала любить. «И черт с ним, – думала она иногда. – Найду себе еще кудрявее!»
После каникул, когда она уже была готова распрощаться с любимым и мысленно называла его «бывшим», Алексей появился в ее общежитии. Он пришел с гвоздикой и пирожными, сказал, что соскучился, и был нежен, как и прежде. После этого волшебного вечера их роман обрел вторую жизнь. Сосед Алексея после каникул задержался на месяц дома, в Тольятти, и Алексей договорился с комендантом, чтобы Эмма пожила у него.
Это был самый счастливый месяц в ее жизни. Они вместе засыпали и просыпались, завтракали и выходили из дому. На трамвайной остановке трогательно прощались, мурлыча друг другу на ушко всякие нежности. После учебы Эмма бежала в магазин за продуктами, а потом в общежитие, чтобы успеть приготовить к приходу любимого ужин. В магазинах было пусто, а когда что-нибудь «выбрасывали», выстраивались очереди. Можно было бы, как другие, наварить на всю неделю побольше макарон и супа, а по вечерам только разогревать, но Леша любил все свеженькое и вкусненькое, а Эмме нравилось его радовать. Вот только из-за этих очередей ей не всегда удавалось приготовить ужин к его приходу. Иногда, когда она приходила из магазина, держа в замерзших руках авоську, Алексей уже сидел в комнате и пил чай с хлебом и повидлом. Услышав скрип открывшейся двери, он отрывался от своего занятия и смотрел на Эмму вопросительно. Если бы они жили в большой квартире или хотя бы просто в квартире, он выходил бы ее встречать в прихожую, но в общежитской комнате прихожей не было – она начиналась сразу с порога.
– Уже чай пьешь? – виновато спрашивала Эмма. – А я колбаски купила, в «Диете» давали.
– Колбаска – это хорошо, – улыбался Леша.
– Я сейчас пожарю. Тебе с яичницей или с вермишелью?
– С яичницей.
Эмма летела в общую кухню, караулить, когда освободится конфорка. Плит там стояло много, но в час пик все они были заняты. Эмма наловчилась занимать конфорку заранее, пока большинство студентов еще не вернулись. Для этого она после университета заходила в общежитие, ставила на плиту огромный чайник и только потом шла в магазин, но сегодня в «Диете» выбросили «Докторскую», и, чтобы ей хватило, она в общежитие заходить не стала.
Эмма чувствовала себя замужней женщиной в первые недели брака с мужчиной своей мечты. Глаза ее сияли от счастья, и голову кружило от осознания своего нового статуса. И хоть ее в жены не взяли и пока что даже не сделали предложение, этот факт девушку ничуть не смущал – всему свое время, они обязательно поженятся, потому что любят друг друга.
«Медовый месяц» закончился прилетевшей под вечер телеграммой от соседа, в которой было всего два слова: «Буду утром». Алексей угрюмо протянул Эмме серо-зеленый листок бумаги и сказал: «Сегодня соберись, чтобы после учебы сумки уже были готовы».
Ну почему все хорошее так быстро и неизбежно заканчивается, и почему их счастье зависит от какого- то соседа по комнате?! Теперь уже и Эмма ненавидела общежития не меньше самого Леши.
После возвращения Эммы на улицу Благодатную их «семейная» идиллия закончилась. Все пошло по второму кругу: долгие ожидания его звонка, редкие скомканные встречи, разочарование…
Алексей твердил, что он ее любит, но бессилен перед обстоятельствами. Они встречались урывками, как тайные любовники, когда его сосед уезжал и освобождалась комната.
Эмме такое положение очень не нравилось, она чувствовала себя скверно, но разорвать отношения не могла и не хотела. Ведь Леша не виноват, что у него нет своей жилплощади. И она тоже не виновата. Что поделаешь, раз уж так сложились обстоятельства.
Глядя на поникшую подругу, Надя подливала масла в огонь:
– Ты же не обижайся, но знаешь, что мне бабушка в таких случаях говорит? Кто хочет, найдет возможность, кто не хочет – причину. Если парень любит, он из кожи вон вылезет, чтобы быть рядом с любимой девушкой. Сам ищет встреч, а не предоставляет ей возможность встретиться с собой. Все остальное – просто оправдания и пустые слова.
– Лешка ищет со мной встреч. Ищет и находит! Мы по-прежнему видимся! – обиженно спорила с ней Эмма.
– То-то я вижу, как вы встречаетесь – два раза в месяц. Как говорит моя бабушка, из большой тучи, да малая капля.
– Мудрая у тебя бабушка. Может, она и права – ничего у нас с Лешкой не получится.
Алексей писал диплом, Эмма заканчивала первый курс. После защиты ему светило распределение в тмутаракань, а потом, после положенных трех лет отработки, возвращение в родной Орск. Ничего особенного против Орска Леша не имел, но при мысли, что ему придется там жить, у него сводило скулы. Правда, имелся шанс остаться в Ленинграде, но слабенький. Для этого требовалось иметь превосходные знания и отличные оценки или нужные связи. Ни тем ни другим Алексей не обладал. Но, будучи парнем хитрым и изобретательным, он заранее подстелил себе соломки и подготовил лазейку, через которую можно было попытаться просочиться в рай, то есть зацепиться в Ленинграде.
– Хочешь, я на каникулы здесь останусь? Во время твоего последипломного отпуска мы сможем жить вместе. Твой сосед уедет, он об этом говорил. Или я могу с тобой поехать, куда тебя распределят. Я переведусь на заочное, и мы будем вместе.
Эмма с надеждой заглянула в глаза любимого – любимый их отвел. Как же ему не нравился ее пронизывающий, словно рентгеновские лучи, взгляд! Леша ловил себя на мысли, что боится его. Он, здоровый парень под два метра ростом, боится взгляда этой маленькой девочки!
– Не надо таких жертв, солнышко. Что за учеба на заочном – так, одно название. Я, может, еще никуда и не уеду. Здесь останусь.
– Тебя оставляют в Ленинграде?! Вот здорово! – она от радости захлопала в ладоши.
– Пока еще ничего не решено. Да, и вот еще что. Мы с тобой не сможем больше встречаться. С документами надо разобраться, пока то-се…
– Ну, почему?! Документы настолько займут все твое время, чтоб ты не сумеешь выкроить часть для меня?!
– Эммочка, дорогая, не все так просто. Есть обстоятельства…
– Что ж… Понятно. Я пойду. Провожать не надо.
– Подожди. Но как же…
Эмма ушла прочь. Она не стала оборачиваться, чтобы Леша не увидел на ее лице капельки горьких слез.
– Да не переживай ты так, – успокаивала ее Надя, отпаивая Эмму свежезаваренным чаем с бабушкиным вареньем. – Он тебя не стоит! Что же это за любовь такая, от которой одни страдания? Если бы он тебя любил по-настоящему, не причинял бы тебе боль.
