Охранник, по-прежнему с ружьем, торопливо шагал к машине.
Флинн снова опустил боковое стекло.
Охранник вернул ему пропуск в библиотеку, затем протянул Коки карточку соцобеспечения.
— Заезжайте, — сказал он. — Потом прямо вон по той дороге. Мимо не проедете.
И он, обойдя машину спереди, отпер и распахнул высокие ворота.
— Похоже, тебя приняли, Коки, — Флинн поднял стекло и включил мотор. — Во всяком случае, тебе не дали поворот от ворот.
В тусклом свете перед ними разворачивалась покрытая липкой грязью дорога. Местами она ныряла в туман, извивалась и огибала огромные темно-серые валуны и высокие толстые стволы сосен, с вершин которых сыпались капли дождя. Они миновали последний поворот и увидели впереди и чуть левее озеро, плоская гладь которого отливала серебристым мерцанием.
Машина приблизилась к озеру и проехала вдоль береговой линии еще несколько километров.
А затем перед ними, примерно в полукилометре от берега, возникло большое и темное деревянное строение. Центральная его часть была высотой этажа в три, имелись также два продолговатых боковых крыла в два этажа каждое. Над коричнево-зелеными крышами асимметрично торчали серые каминные трубы. Все окошки маленькие, за исключением четырех, в центральной части фасада. Просторная веранда, огибающая всю переднюю часть здания, уставлена креслами-качалками. Между домом и причалом, сбитым из досок, раскинулась лужайка с пожелтевшей травой.
— О господи, — пробормотал Флинн, — тут только спичкой чиркнуть, и такой начнется пожарище.
Справа виднелось нечто вроде неогороженной автомобильной стоянки. Из дюжины машин, запаркованных на ней, два лимузина. Третья — «Роллс-Ройс»-седан. Четвертая — «Порше». Флинн насчитал также три «Мерседеса», два «БМВ» и три «Кадиллака». Судя по номерным знакам, машины были из разных штатов.
— Куда это, черт возьми, нас занесло? — проворчал Флинн. И запарковал свой «Кантри-Сквайер» на почтительном расстоянии от этого сверкающего сталью и хромом стада. — На съезд модных парикмахеров, что ли?..
И он запер машину.
У входа ждал темный «Линкольн-Континенталь» с шофером.
Флинн с Коки подошли к лестнице, ведущей на веранду. В этот момент дверь распахнулась и из нее вышел и направился к «Линкольну» крупный, важного вида мужчина в сером костюме. Он приветствовал их дружелюбным кивком.
Мужчина уселся в автомобиль рядом с водителем и захлопнул дверцу. Коки сказал:
— Губернатор Кэкстон Уилер.
— Правда?
«Линкольн» двинулся вперед, медленно набирая скорость. Шофер вел большую машину осторожно, точно телегу, груженную плохо упакованными яйцами, — дорога была покрыта скользкой и липкой грязью.
Коки заметил:
— Говорят, что Кэкстон Уилер собирается баллотироваться в Белый дом.
Стоя на ступеньках, они провожали глазами машину. Она медленно, словно черепаха, проползла по дороге, описала полукруг и скрылась за поворотом.
— Знаешь, — заметил Флинн, — на такой скорости ему сроду туда не добраться.
Глава 3
— Господи, Флинн, наконец-то! — Комиссар Эдди Д'Эзопо стоял в главной гостиной клуба «Удочка и ружье», возле огромного камина, сложенного из крупных каменных плит, в котором ярко пылали поленья. И уставился на Коки Конкэннона, который прошел в дверь вслед за Флинном.
— Ну вот, мы и прибыли, — сказал Флинн.
Д'Эзопо покосился на слугу в белой форменной куртке, который ввел новоприбывших, затем, сверкнув взором, заметил Флинну:
— Никаких «мы» не должно было быть, Френк.
— Желаете кофе, сэр? — спросил слуга Флинна. — А потом я покажу вам вашу комнату.
Флинн достал из нагрудного кармана пакетик с травяным чаем и, взяв его за ниточку, поболтал в воздухе.
— Будем очень признательны, если вы опустите это в горячую воду.
Слуга хмыкнул и взял пакетик. Невысокий, крепкого телосложения мужчина. Бугры мышц так и распирали рукава белой форменной куртки.
Флинн растопырил два пальца.
— Две чашки, будьте любезны. Одна для меня, другая для моего друга, который питает особую слабость к этому не слишком крепкому, но полезному напитку под названием «Ред зингер», особенно на рассвете.
Слуга не унимался:
— Лимон, сахар, сливки?
— Без ничего, — ответил Флинн. — В самом что ни на есть натуральном виде.
— «Ред зингер», надо же, — проворчал комиссар Эдди Д'Эзопо, глядя в камин.
— Меня звать Тейлор, сэр, — сказал слуга. — И если вам или вашему другу понадобится что-либо, ну, чтоб чувствовать себя как дома, прошу вас, только дайте знать. К сожалению, завтрак раньше восьми утра здесь не подают.
— Тейлор, вон оно как… — пробормотал Флинн. — Почему это всех лакеев непременно зовут Тейлорами, а портных[1] — Вандербильтами?.. Разве это не свидетельство прогресса в целом?
Все еще ухмыляясь, Тейлор вышел через маленькую боковую дверцу, расположенную по одну сторону от камина.
— Вот видишь, Коки, — заметил Флинн своему другу, — еще одно свидетельство прогресса налицо. По крайней мере слуга не возражает против твоего присутствия.
По другую сторону от камина находилось нечто вроде бара. Большой стол был уставлен бутылками с лучшими в мире напитками. Находился здесь и поднос с рюмочками, фужерами и бокалами всех калибров, а также серебряное ведерко для льда. Блестящие бока ведерка запотели — это указывало на то, что даже в столь ранний час оно было наполнено кубиками льда.
Флинн оглядывал просторное помещение, плетеные индейские коврики, устилавшие темный, сверкающий лаком паркет, красные кожаные кресла и диваны, массивные столы красного дерева. Стены украшали головы оленя и лося, а также фарфоровые тарелки с изображением форелей и окуней. Флинн довольно потер руки.
— Действительно, прямо как дома… — пробормотал он. — За тем исключением, что у меня в гостиной все головы еще пока что дышат.
И он тяжело опустился в просторное кресло у камина.
— А он что здесь делает… как его там?.. — проворчал Д'Эзопо, не отводя взгляда от горящих поленьев.
Комиссар был почти такой же крупный мужчина, как и Флинн, а стало быть — очень крупный. С той разницей, что голова у Флинна была непропорционально маленькой для столь могучего тела, а у Д'Эзопо имелись тяжелый двойной подбородок и неуклонно растущая плешь на макушке, отчего голова казалась еще крупней. А злоупотребления официальными ленчами и бесчисленными политическими обедами оставили отпечаток на талии. Иными словами, у него под широкой грудью вырос изрядный животик.
Флинн тихо заметил:
— Комиссар, вы должны помнить детектива-лейтенанта Уолтера Конкэннона, не так ли? Он уже
