Для верности Лиза нажала звонок еще дважды. Нет, никого.
— Как же так? — вслух спросила она.
«Так, так, так», — отозвалось эхо под потолком.
Внизу хлопнула дверь, и раздалось знакомое веселое тявканье, многократно умноженное гулким лестничным эхом. Лиза запрыгала через две ступеньки вниз, надеясь, что сейчас все разъяснится, что у Андрея Петровича просто отстали часы и он опоздал с прогулки…
Навстречу ей по лестнице действительно несся фоксик Монморанси, но вела его на поводке незнакомая уютная тетенька. Песик умудрился добраться до Лизиного лица и изрядно его обслюнявил.
— Ты к Андрей Петровичу на урок? — спросила уютная тетенька, оттащив Монморанси и заметив скрипку. — Так он неделю как уехал!
Лиза остолбенела. Значит, уехал и не предупредил!
— Говорил, что на пару дней всего, вот и Рансика оставил, да задержался. Я соседка его, из семнадцатой квартиры. Ты телефончик-то оставь, он приедет — позвонит.
— Да нет, спасибо, — упавшим голосом ответила Лиза.
На ступеньке каменного крыльца на собственном рюкзаке сидел Лёвушка и пытался что-то читать в сгущающемся сумраке. Кроме него, на улице не было ни души.
— Ты уже? — безо всякого удивления спросил он, аккуратно помещая закладку между страниц «Занимательной физики».
— Его дома почему-то нет, объяснила Лиза. — А ты что делаешь?
— Гуляю, вздохнул Лопушка. Послушай, мне еще два часа этим… кислородом дышать, и у тебя урока нет… Можно, я навяжу тебе свое общество?
Ну да, пошли в ботанический, на елки смотреть, подумав, предложила Лиза. — А замёрзнем, пойдем ко мне чай с сырниками пить.
— Ура, — ответил на это Лёвушка. — Давай рюкзак понесу.
Некоторое время они молча шагали рядом в направлении Ботанического сада. В городе было на удивление безлюдно и сумрачно. «Нет, пусть Андрей Петрович ругается как хочет, я его спрошу! Про все!» — и тут Лиза вспомнила, что Филин исчез, утратила всякую бдительность и, поскользнувшись, полетела на тротуар. Она едва успела извернуться и не стукнуть с размаху скрипку об асфальт. Коленкам было больно.
Лёвушка, неодобрительно пыхтя и бормоча «Настоящие скрипачи всегда падают футляром кверху», помог ей подняться.
— Куда же Андрей Петрович делся? — задумчиво пробормотала Лиза, отряхивая коленки. — Тьфу. Больно…
— До свадьбы заживет. Не волнуйся, найдется твой Андрей Петрович, — сказал на это Лёвушка. Лиза в изумлении уставилась на него и собралась было спросить, почему Лёвушка так в этом уверен, но не успела.
Неожиданно в небе закружила небывалая птица — большая, хвостатая и ослепительно оранжевая. Рассыпая искры, она камнем упала вниз и вцепилась в Лизину шапку, но не удержалась и вместе с шапкой села на тротуар.
— Это что? — заверещала Лиза. — Ой, что это?
— Жар-Птица, разве не видишь? — поправляя очки, очень спокойно ответил Лёвушка, тот самый Лёвушка, который совсем недавно не хотел верить в драконов. Птица курлыкнула, вспорхнула и села Левушке на варежку.
— Тяжелая, — сообщил он потрясенной Лизе. — И совсем не горячая.
Лиза осторожно потрогала изящную хохлатую головку. Птица снова курлыкнула.
— Смотри-ка, у нее ошейник, — сказал Лёвушка. — А под ним какая-то бумажка… Птица, это нам?
Жар-Птица важно кивнула.
Лиза вытащила из-под ошейника сложенный листок. Пернатая посланница тут же расправила крылья и взлетела.
— Видала?! — сиплым от волнения голосом воскликнул Лёвушка. — Мама дорогая! Она там под крышей к дому приросла! Как будто так и надо!
Удивляться было некогда.
Лиза с Левушкой тут же кинулись под ближайший фонарь и развернули загадочное послание.
Вид у записки был такой, как будто она путешествовала, по меньшей мере, неделю, причем прошла огонь и воду. Неразборчивый почерк, совершенно не знакомый Лизе, странная плотная шершавая бумага… А может, и не бумага вовсе…
— Пергамент, — авторитетно заявил Лёвушка. — Но это не птица его подожгла, она ведь не жжется.
— И еще паутина, — с отвращением сказала Лиза, обирая с пальцев тягучие липкие нити, которые никак не желали стряхиваться. Ну и почерк! Как курица лапой!
Ну-ка, ну-ка, заинтересованно сказал Лёвушка, погладим, вдруг это шифр?
Он наклонился над запиской так низко, что едва не уткнулся в таинственный клочок пергамента кончиком носа, и деловито засопел.
— Нет, не шифр, — с некоторым разочарованием признал он наконец. — Это тебе.
— Постой-ка… Тут еще приписка на обороте, — заметил Лёвушка. — Попробуем разобрать… Ara… «
— Ну, и что получилось?
— Что ночью происходит… ну я не знаю… что-то очень страшное. И безраздельное. — Задумчиво проговорил Лёвушка. — А про нос — это к чему? — забыв о своей всегдашней деликатности, спросил он.
— К тому, чтобы я нос Туда не совала…
— Туда — это куда? — грозно спросил Лёвушка. — Опять темнишь?
— Ой! Погоди! — Лиза перечитала записку. — Левка, по-моему, с ним что-то плохое случилось! Он Там! И записка — не его почерком! Ой-ой-ой! Это как — нового учителя искать? Я не хочу другого! — Лиза почувствовала, как руки у неё делаются холодными от испуга, а щёки — горячими от слез.
— Лизка, ты только не реви! Слушай меня, план такой, — веско сказал Лёвушка и даже будто бы стал выше ростом. — Сейчас ты мне объяснишь, куда это Туда делся твой Андрей Петрович и чем это ему грозит. Потом мы покажем записку твоей Бабушке и…
— Ее дома нет, у нее занятия сегодня с вечерниками, — Лиза зашмыгала носом.
— Хорошо. Тогда вызвоним ее с этих занятий. Только мне надо сначала позвонить маме, — Лёвушка достал таксофонную карточку и снял трубку того самого телефона, который неделю назад так и не удалось приручить старшему Конраду.
Лиза нервно барабанила пальцами по Вивиному футляру. Из подворотни вышел изрядных размеров черно-белый кот и направился к Лизе с видом старого знакомого. Лёвушка вылез из- под пластикового козырька над телефоном.
