– Не хочу даже слышать об этом. Ты просто жулик. Надеюсь, что они запрут тебя и выбросят ключ.
Машина поднялась на гребень. Мак-Гауэн стоял наверху, опираясь на свое ружье и тяжело дыша. По другую сторону, в темной впадине каньона, мелькали оранжевые огоньки пламени.
Старик, прихрамывая, подошел к машине.
– Похоже, им пришел конец. Думаю, они не заметили вовремя двухместный драндулет Джозефины.
– Туда им и дорога, – проворчала Джо.
– Нельзя так говорить, Джози. Ты не проявляешь должного уважения к человеческой жизни.
– Но я-то ведь тоже человек, верно? К моей жизни они не проявляли особого уважения.
Мак-Гауэн влез на заднее сиденье, и мы поехали вниз по извилистой дороге. Спортивный автомобиль лежал вверх колесами. Черные следы шин вели к краю дороги, где свалился грузовик.
Он все еще ярко пылал тридцатью футами ниже нас. Сквозь запахи горящего бензина и алкоголя мне вновь почудились запахи Окинавы.
Глава 26
Небо стало лимонно-белым, потом вспыхнуло яркими красками. Солнце появилось в зеркальце на ветровом стекле, словно яркая монета, выскочившая из автомата. Переливающаяся всеми цветами пустыня передразнивала небо, а юкки лениво склоняли колючие ветки.
Я подумал, что если в этом месте есть свое божество, то ему должно быть одиноко и скучно от повторяющегося зрелища рассвета и заката. Я бросил взгляд на сонную распухшую физиономию Боузи, напоминавшую лицо утопленника, которого вытащили из воды после пребывания там в течение нескольких недель. Его голова лежала на плече Джо. Она проснулась и смотрела на него.
Я вел машину через плато в западном направлении. Усталость одолевала меня настолько, что я лишь колоссальным усилием воли заставлял себя нажимать на педаль. При виде перевала Техачапи я разбудил Боузи и прислушался к его инструкциям, походившим на невнятное бормотание. Боковая дорога тянулась влево на несколько миль и спускалась в каньон, переходя в тропу для скота.
Дно каньона все еще было в тени. Над ним кружили четыре сарыча, взмывшие в небесную синеву при звуке мотора. У подножия склона, где среди низкорослых дубов вилось русло высохшего потока, стоял черный автомобиль с откидным верхом.
– Она там, – сказал Боузи.
Я оставил его под прицелом винтовки Мак-Гауэна и двинулся по гравию к брошенной машине. Кабина была пуста, а багажник заперт. Рысь оставила следы лап на его пыльной крышке.
Я вернулся к своему автомобилю за ломом. Из мрака кабины на меня уставились вопрошающие глаза Боузи, поблескивающие на гротескной маске его лица. Мак-Гауэн облек вопрос в слова:
– Ее там нет?
– Я хочу взломать багажник.
Она лежала там, поджав колени, словно младенец в железном лоне. На стекле солнечных очков алело пятно крови. На одной из коричневых туфель недоставало каблука.
Я наклонился, чтобы взглянуть на ее лицо. Слезы едва не ослепили меня. Не то чтобы она имела для меня какое-то значение. Я и видел-то Энн Майер только на фотографии, где она весело смеялась на пляже. Но меня душил гнев на собственную беспомощность перед лицом смерти.
Сарычи кружили наверху, словно подвыпившие гробовщики. Безумный красный глаз солнца появился над краем каньона.
Глава 27
Тело Энн Майер лежало на сверкающем сталью столе. Оно имело цвет слоновой кости, за исключением сосков, дырки под левой грудью и двух длинных разрезов, изгибающихся от плеч к точке под грудной костью.
Патологоанатом средних лет по имени Трелор трудился у раковины в углу. Он промывал инструменты и клал их на сушилку один за другим: скальпель, большой нож, электропилу для костей. Они поблескивали в холодном флюоресцентном свете.
Трелор повернулся ко мне, стягивая резиновые перчатки:
– У вас есть вопросы?
– Вы извлекли пулю?
Он кивнул и улыбнулся с профессиональной веселостью:
– Я занялся пулей в первую очередь. Пришлось использовать рентген, чтобы обнаружить ее. Пуля пронзила сердце и застряла между ребрами у позвоночника.
– Могу я взглянуть на нее?
– Я передал ее Дейнло час назад. Пуля явно от револьвера 38-го калибра, но он хочет использовать микроскоп, чтобы убедиться в этом.
– Как давно она мертва, доктор?
– Я смогу ответить более точно, когда сделаю несколько слайдов. Сейчас я бы сказал, что она мертва неделю плюс-минус один день.
– То есть минимум шесть дней?
– Да.
– Сегодня суббота. Следовательно, ее застрелили в прошлое воскресенье.
– Не позднее воскресенья.
– И ее не могли видеть живой в понедельник?
– Никоим образом. Я говорю вам то же, что сказал Уэстмору. В этом я абсолютно уверен даже без слайдов. – В глазах под стеклами очков блеснула профессиональная гордость. – Я произвел более четырех тысяч вскрытий здесь и в Европе.
– Я не сомневаюсь в вашей компетенции, доктор.
– А я и не думал, что сомневаетесь. Ваш свидетель либо лгал, либо ошибался. Уэстмор думает, что лгал.
– Где сейчас Уэстмор?
– Где-то в госпитале. Посмотрите в отделении «Скорой помощи» – они там штопают вашего пленника.
Трелор вернулся к раковине вымыть руки. Я двинулся к двери. Она открылась раньше, чем я к ней прикоснулся. Воздух обдал мое лицо, и Черч вошел в прозекторскую.
Он прошел мимо, не обратив на меня внимания и глядя только на женщину на столе.
– Где вы были, Брэнд? – обратился к нему Трелор. – Мы задержали вскрытие, ожидая, что вы появитесь.
Черч даже не обернулся. Его взгляд был сосредоточен на женщине, словно он наблюдал какое-то откровение.
– Ты мертва, Энн, – заговорил он, словно обращаясь к бессловесному животному или годовалому младенцу. – Ты в самом деле мертва.
Трелор с любопытством посмотрел на него и стал вытирать руки. Черч ничего не замечал. Он был наедине с женщиной, погруженный в свои мысли. Его большие руки стали мягко растирать ее ногу, словно это могло вернуть ей жизнь.
Трелор подошел к двери и кивнул мне. Мы оба вышли. Дверь бесшумно закрылась за нами.
– Я слышал, что он неравнодушен к свояченице, – тихо сказал Трелор, – но не знал, что до такой степени. – Он смущенно улыбнулся. – Сигарету?
Я покачал головой. Более глубокое чувство, нежели смущение, сковало мой язык. За металлической дверью слышались странные прерывистые звуки – мужские рыдания без слез, женское имя, повторяемое глухим ушам.
– Простите, – сказал Трелор. – Мне нужно позвонить.
Он быстро зашагал прочь. Белые полы халата летели позади.
Глава 28
Уэстмор прислонился к стене возле двери приемного отделения «Скорой помощи». Его лицо казалось похудевшим и серым, а очки были грязными. Увидев меня, он выпрямился и расправил узкие плечи.
– Доброе утро, – заговорил он с агрессивной формальностью. – Могу я узнать, где вы были?
