первого угла, тут же свернул, смешался с толпой.
Гриня шел по краю тротуара, все время оглядываясь — бежать в туфлях он не мог. Гангстеров не было видно. Но зато его заметили из полицейской машины. Она тихо пристроилась за ним. Двое полицейских обменялись репликами.
— Ты знаешь эту шлюху?
— Первый раз вижу. Такой в нашем районе не было.
— Надо проверить.
Сидящий за рулем прибавил газу, и машина поравнялась с Гриней.
Выскочив на тротуар, полицейские быстро подхватили под руки Гриню и сунули его в машину. Гриня отчаянно закричал, зажестикулировал.
— Я рашен фишмен! Рашен фишмен! — Он рванул с себя парик.
Полицейские засмеялись, один из них сказал:
— Смотри, голубой!
Путешествие боцмана закончилось у того же бунгало.
Чернокожие девушки с оголенными; грудями приготовились мыть стоявшего в воде у края бассейна боцмана. Импозантная управительница-мажордом склонилась к нему, показывая страницу журнала „Лайф“, на которой был помещен большой цветной снимок Грини, боцмана и капитана. Над головой Грини стояла „галочка“-отметка. „Мажордом“ наклонилась к боцману, ткнула пальцем в его изображение.
— Это ты?
Боцман по-прежнему находился в большом подпитии и продолжал „гулять“.
— Я! — обрадовано заорал он. — А это мой дружок Гриня! Матрос первого класса. А это наш капитан, видный мужик, но лопух — без меня ничего не может!
„Мажордом“ кивнула. Девушки с веселым смехом и возгласами занялись боцманом. Ритмично били „тамтамы“.
Полицейские втащили Гриню в участок под руки. Гриня, отбиваясь, кричал свое.
— Я рашен фишмен!.. Дайте мне рашен консул!
— Заткнись, голубой! — показал дубинку один из полицейских.
Второй, открывая решетку „телевизора“, сказал:
— Придет комиссар, он разберется, какой ты рыбак.
Гриню заперли. Он тяжело рухнул на стул, надулся.
Сидевший на полу в углу „телевизора“ здоровенный парень в туго обтянутых джинсах поднялся и, слегка вихляя бедрами, подошел к нему. Очень ласково улыбнулся Грине, глядя ему в глаза, нежно провел рукой по его голове.
Гриня удивился.
— Ты чего? — оттолкнул он руку парня.
Парень еще ближе придвинулся к Грине, еще нежнее улыбнулся ему.
Наконец сообразив в чем дело, Гриня вскочил.
— Ты что!.. Эй, ты что! Уйди! — отмахнулся от парня. — Чего он ко мне пристает, мужики?!
Парень, не обращая ни на кого внимания, продолжал так же улыбаться, достал конфетку, протянул ее Грине.
— Уйди!!! — завопил Гриня и замахнулся на него.
Полицейские ржали. Один из них заметил:
— Не понравился.
Парень грустно вздохнул, обиженно заморгал глазами и ушел в свой угол.
Девушки, кончив умащивать боцмана душистой косметикой, надели на него набедренную повязку, подвели его к „мажордому“.
— Спасибо, девушки!.. — от души поблагодарил боцман. — Давно так не мылся. Но мне нужно скорее назад.
„Мажордом“ властно повернула его к себе, строго сказала по-русски:
— Успеешь! Тебе выпала большая честь. Моя госпожа влюбилась в тебя. И если ты ей понравишься — тебе будет очень хорошо. А если нет — тебе будет очень плохо!.. Смотри.
Она указала на шесты с черепами. Боцман глянул на черепа с шевелящимися от ветра волосами и начал трезветь на глазах.
— Будет сделано! А назад меня быстро отправите? — спросил, пугаясь, боцман.
— Конечно. Мы ведь не жениться тебя привезли.
— Пошли! — храбрясь, подкрутил усы боцман. — Еще не было женщины; которой бы я не понравился!
Управительница подвела боцмана к дверям бунгало, по обе стороны которого стояли раскрашенные воины в набедренных повязках. Открыв дверь бунгало, она легонько подтолкнула туда боцмана. Захлопнула дверь.
„Тамтамы“ начали отбивать ритм „брачного“ танца. Девушки в одних набедренных повязках запели и затанцевали свою африканскую „ламбаду“. Они все убыстряли и убыстряли темп, все громче били „тамтамы“… Но страстного крика из бунгало не доносилось. Еще больше усилили темп „тамтамы“, все громче пели и кружились в танце девушки. В бунгало было тихо. Прошла еще минута, и дверь бунгало распахнулась настежь. Из-за занавесок показалась черная женская рука, держащая боцмана за волосы, мелькнуло черное полное женское колено, поддавшее боцману под зад. Он взлетел над крыльцом и рухнул под ноги девушек. Музыка сразу оборвалась. Боцман вскочив на ноги, посмотрел на нахмурившуюся управительницу. Она плавным движением руки указала на шесты с головами.
Взвизгнув от страха, боцман опрометью бросился от бунгало по направлению к джунглям. На бегу он успел только подхватить джинсы и рубаху, лежавшие около купальни.
Управительница, улыбаясь, смотрела ему вслед, пока он не скрылся в зарослях. Затем развернула журнал с фотографией и поставила галочку над головой боцмана. Без галочки остался один капитан.
…Солнце клонилось к закату, когда боцман в одной только набедренной повязке выбрался из джунглей к шоссе. Тяжело дыша, он остановился за кустиками, натянул на себя джинсы и рубаху. Из кармана достал часы, пристегнул на запястье, глянул на них и босиком помчался вдоль шоссе в сторону города. Пробежал он немного: сил уже не было. Остановившись на краю дороги, он начал энергично „голосовать“ пролетающим мимо машинам. Машины не обращали на него внимания. Боцман, махнув рукой, побрел в город пешком.
Вскоре его обогнал черный „бьюик“ и остановился впереди. Знакомые нам гангстеры в черных шляпах смотрели через черное стекло на приближающегося боцмана.
— Точно, это он! — сказал первый. Обрадованный боцман подбежал к „бьюику“. Задняя дверца раскрылась, и его быстро втащили в машину.
— Тебе не уйти от нас, Лисица Джо!
— Взял банк — надо делиться!
— Где прячешь деньги, Джо?
Боцман посмотрел на одного, на другого, вздохнул.
— Надоели вы мне, мужики, во!.. — он провел ладонью по горлу и приподнялся, подавшись вперед. Перегнулся через спинку переднего сиденья и приспустил штаны.
Гангстеры, взглянув на его голую задницу, удивленно переглянулись а один сказал:
— Лажа. Это не он.
Капитан стоял у трапа, поглядывая на часы. До отхода плавбазы оставались минуты.
На причале показался Гриня, он уже был умыт и переодет в свою, одежду. На плече у него висела большая женская сумка, которую ему подарили девушки. В ней он и носил свои вещички, когда был „женщиной“. Капитан подождал, пока он поднимется по трапу, поманил его к себе пальцем.
— Пришел… А я думал, опять тебя с вертолета скинут. А где боцман, твой дружок?
