Спэннеры были похожи между собой, и было видно, что они очень сильно ощущают присутствие друг друга, что не совсем обычно для пожилой четы. Казалось, что миссис Спэннер сильно боится мужа или же опасается за него.
— Знакомься, Марта, это мистер Арчер. Он хочет поговорить о Дэви.
Голова ее поникла. Муж пояснил:
— После того, как вы позвонили, жена мне кое в чем созналась. Оказывается, сегодня днем, когда я работал, здесь был Дэви. Вероятно, она как раз собиралась сказать мне об этом. — Он обращался больше к ней, нежели ко мне. — Как я теперь понимаю, он является сюда каждый день тайком от меня.
Спэннер зашел слишком далеко, и жена остановила его:
— Это не так, и тебе это хорошо известно. И я действительно собиралась рассказать тебе об этом. Просто не хотела портить тебе аппетит перед ужином.
Она обратилась ко мне, избегая прямой стычки с мужем:
— У Эдуарда язва. Вся эта история сильно сказалась на нас.
Словно в подтверждение ее слов Спэннер опустился на стул, безвольно свесив руки. На тарелке перед ним лежал недоеденный кусок тушеного мяса. Я спросил его жену:
— Когда Дэви был здесь?
— Часа два назад, — ответила она.
— С ним кто-нибудь был?
— Да, подружка. Его невеста. Хорошенькая девочка! — Казалось, что миссис Спэннер удивлена.
— Какое у них было настроение?
— Пожалуй, оба они были сильно взволнованы. Они собираются пожениться, знаете ли.
Спэннер презрительно фыркнул.
— Вам об этом Дэви сказал? — спросил я его жену.
— Они оба сказали, — она мечтательно улыбнулась. — Я понимаю, они еще так молоды. Но я рада, что он нашел хорошую девушку. Я дала им десять долларов на свадебный подарок.
Спэннер воскликнул со страдальческим выражением на лице:
— Ты дала ему десять долларов? Да мне нужно постричь целых десять человек, чтобы заработать такие деньги!
— Я сэкономила их. Эти деньги не твои.
Спэннер сокрушенно покачал головой.
— Не удивительно, что он скатился по наклонной. С самого первого дня, как он только вошел к нам в дом, ты начала портить его.
— Неправда. Я окружила его любовью. Он так нуждался в ней после стольких лет в сиротском приюте.
Подавшись вперед, она мягко тронула мужа за плечо, как если бы он и Дэви были для нее одним человеком. Он отпрянул назад и произнес с еще большим отчаянием в голосе:
— Нам следовало оставить его в том приюте.
— Ну, зачем ты так, Эдуард? Все эти годы нам было хорошо втроем.
— Хорошо? И дня не проходило, чтобы я не порол его ремнем для правки бритв. Если бы я никогда больше не слышал о нем, я был бы...
Миссис Спэннер коснулась пальцами его губ.
— Не говори так. Он так же небезразличен тебе, как и мне.
— После всего, что он сделал с нами?
Она посмотрела на меня через его плечо.
— Муж не может говорить об этом без боли. Он столько вложил в Дэви. Был по-настоящему добрым отцом. Но Дэви требовалось больше, чем мы могли ему дать. И когда с ним случилась неприятность в первый раз, Святая Община Непорочного Зачатия потребовала, чтобы Эдуард приостановил исполнение своих обязанностей мирского проповедника. Для него это явилось ужасным ударом, а когда неприятности с Дэви стали продолжаться, мы уехали из своего города и стали жить здесь. Потом Эдуард слег с язвой и долго не работал — почти три последних года. При таких обстоятельствах мы не могли сделать для Дэви многого. В общем, к этому времени он уже был фактически предоставлен самому себе и жил в основном самостоятельно.
Откровенность жены повергла Спэннера в замешательство.
— Все это давнишняя история.
— Я как раз и приехал к вам, чтобы ее услышать. Вы сказали, что переехали сюда из другого города?
— Мы почти всю жизнь прожили в Санта-Терезе, — ответила жена.
— Вы знаете человека по имени Джек Флейшер?
Она взглянула на мужа.
— Это не тот, кто был у нас в прошлом месяце?
Я подсказал им:
— Крупный мужчина с лысиной. Говорит, что он отставной полицейский.
— Да, это он, — ответила миссис Спэннер. — Задавал нам массу вопросов о Дэви, главным образом, о его происхождении. Мы рассказали ему то немногое, что нам известно. Взяли его из приюта в Санта-Терезе в возрасте шести лет. Фамилии у него не было, поэтому мы дали ему свою. Я хотела усыновить его, но Эдуарду показалось, что такая большая ответственность будет нам не по плечу.
— Жена хочет сказать, — вмешался Спэннер, — что если бы мы усыновили его, то власти округа перестали бы нам платить пособие на его содержание.
— Но относились мы к нему как к родному сыну. Своих-то детей у нас так и не было. Мне никогда не забыть, как мы впервые увидели Дэви в кабинете заведующего приютом.
Он подошел прямо к нам, встал рядышком с Эдуардом и ни в какую не хотел отходить от него. «Хочу стоять рядом с этим дядей,» — так и заявил. Ты помнишь, Эдуард?
Он помнил. Печальная гордость вспыхнула в его глазах.
— А сейчас он уже с тебя ростом. Жалко, что ты не видел его сегодня.
«Типичная женщина, — подумалось мне, — старалась создать семью из мальчика-беглеца и неподатливого мужа, хрупкую ячейку из неудавшихся судеб».
— Вы знаете, кто его настоящие родители, миссис Спэннер?
— Нет, он был просто сирота. Какой-то сельскохозяйственный рабочий умер, оставив его сиротой. Я узнала об этом от того человека — Флейшера.
А Флейшер сказал вам, почему он так интересуется Дэви?
— Я не спрашивала его. Боялась спрашивать, ведь Дэви освобожден условно-досрочно, и все такое. — Она заколебалась, глядя мне прямо в глаза. — А вы позволите задать этот вопрос вам?
За меня ответил Спэннер:
— Миссис Лорел Смит сильно избита. Я уже говорил тебе. Ее глаза округлились.
— Дэви никогда не сделал бы этого. Она была его лучшим другом.
— А вот я не поручился бы за него, — мрачно сказал Спэннер. — Помнишь, в старшем классе он ударил учителя, с этого все неприятности и пошли.
— Учителя или учительницу? — переспросил я.
— Учителя. Мистера Лэнгстона, преподавателя старших классов. Одно они в школе не могут простить — это если поднимаешь руку на зрителя. После этого случая принять его в школу обратно они отказались. Мы не знали, что с ним делать. Работу он нигде получить не мог. Это одна из причин, почему мы переехали жить сюда. После этого так ничего у нас больше и не наладилось. — Он говорил так, словно речь шла не об обычном переезде, а по меньшей мере об изгнании.
— Он не только ударил учителя, за этим крылось нечто большее, — сказала миссис Спэннер. — Генри Лэнгстон был не просто учителем, а — как это называется — наставником, воспитателем. Он пытался наставлять Дэви, когда это случилось.
— Наставлять относительно чего?
— Этого я так и не узнала.
Спэннер резко повернулся в ее сторону.
