— А что стало с вашим сыном?
— С Джаспером? Какое-то время он оставался со мной. Было как раз начало экономического кризиса. Правительство создавало тогда искусственные рабочие места, и мне удалось получить работу на строительстве и ремонте дорог. Купил немного толя и покрыл то, что еще осталось от дома. Мы прожили там еще пару лет, маленький Джаспер и я. Относиться к нему я стал лучше, но он меня так особенно и не полюбил. Все время боялся, да я и не виню его за это. В четыре года начал убегать от меня. Я пытался его привязывать, но он чертовски натаскался распутывать узлы. Что мне оставалось делать? Отвез его к деду с бабкой в Лос-Анджелес. У мистера Крага было место охранника в одной нефтяной компании, и они согласились забрать у меня мальчика.
Потом я несколько раз приезжал повидаться с Джаспером, но он всегда выходил из себя при одном моем биде. Набрасывался и колотил меня своими кулачками. Тогда я перестал приезжать. Уехал из штата. Вкалывал на серебряных рудниках в Колорадо. Ловил лосося в Анкоридже, на Аляске. Однажды у меня перевернулась лодка, до берега-то я доплыл, но свалился с двусторонним воспалением легких. После этого удача ко мне больше не шла, и я вернулся в Калифорнию. Такая вот моя невеселая история. А здесь я уже лет десять.
Блевинс опять сел. Он не был особенно грустным, но и не улыбался. Ровно и глубоко дыша, он удовлетворенно смотрел на меня. Он приподнял груз своей жизни и вновь поставил его на прежнее место.
Я спросил его:
— Вы знаете, что стало с Джаспером? — Задавая этот вопрос я понимал, чем он чреват. Сейчас-то я знал наверняка, что Джаспер Блевинс погиб под колесами поезда пятнадцать лет назад.
— Он вырос и женился. Родители Этты прислали мне вырезку свадебного объявления из газеты, а месяцев семь спустя — письмо, что у меня родился внук. Это было без малого двадцать лет назад, когда я жил в Колорадо, но эти семь месяцев врезались мне в память. Эта цифра означала, что Джасперу, так же как и мне в свое время, пришлось жениться.
История повторяется, — продолжал он. — Но в одном я не хотел допускать ее повторения. Я решил не видеться со своим внуком. Не хотел, чтоб и он боялся меня. Мне вообще не хотелось видеть его, ведь потом меня все равно не стали бы пускать к нему. Решил, что лучше проживу всю жизнь бобылем.
— Этого письма у вас, конечно, нет?
— По-моему, оно сохранилось.
Он развязал коричневый шнурок, связывающий пачку писем. Негнущимися скрюченными пальцами он неловко перебрал их и отложил голубой конверт. Достав из него письмо, он сначала медленно прочел его, шевеля губами, после чего протянул мне.
Письмо было написано выцветшими синими чернилами на голубой почтовой бумаге с неровной кромкой:
'Миссис Джозеф Л.Краг
Уэст Капо-стрит,209
Санта-Моника, штат Калифорния
14 декабря 1948 года.
Мистеру Альберту Д.Блевинсу
Почт. ящик 49
Силвер-Крэк, штат Колорадо.
Давно не получали от тебя писем. Надеемся, что это письмо ты получишь по тому же адресу. Ты так и не сообщил нам, получил ли ты свадебное объявление. Если нет, то еще раз извещаем тебя, что Джаспер женился на очаровательной девушке, урожденной Лорел Дадни, которая сейчас живет с нами. Ей всего семнадцать лет, но она уже взрослая — эти техасские девушки созревают рано. В общем, они поженились, и у них уже есть славный мальчик, который родился позавчера. Назвали его Дэвид, имя, как тебе известно, библейское.
Так что теперь у тебя есть внук. Приезжай посмотреть на него, если можешь. Тебе непременно нужно это сделать: мы считаем, кто старое помянет, тому глаз вон. Джаспер и Лорел с ребенком поживут пока у нас, а потом Джаспер хочет заняться фермерством. Надеемся, Альберт, у тебя все обстоит хорошо на этих рудниках.
Р S. Никаких вестей от Этты мы не имеем.
Э.Р.К.'
— У вас есть это свадебное объявление? — спросил я Блевинса.
— Было, но я отдал его тому человеку. Вместе со свидетельством о рождении.
— Чьим свидетельством?
— Джаспера. Оно Джасперу нужно.
— Он сказал, для чего?
— Нет. Этот Флейшер своих карт не раскрывает. Он в самом деле полицейский?
— В отставке.
— Ну, и почему его это так интересует?
— Не знаю.
— Но наверняка знаете, почему это интересует вас, — сказал Блевинс. — Ведь не приехали же вы сюда для того, чтобы выслушать рассказ о моей жизни?
— Ну, в известной степени и для этого, не так ли?
— Наверное, — он улыбнулся так широко, что я смог насчитать у него во рту шесть верхних зубов. — Эта история с Джаспером всколыхнула столько воспоминаний. Почему все так интересуются Джаспером? И почему все вы желаете платить мне деньги? Или вы не желаете?
Вместо ответа, я извлек из бумажника три купюры по двадцать долларов и разложил их на незанятой части стола. Расстегнув рубашку, Блевинс достал из-за пазухи клеенчатый портмоне, висевший у него на шее на засаленном сыромятном ремешке. Свернув бумажки несколько раз, он положил их в портмоне и спрятал его на поросшей редкими седыми волосами груди.
— Двадцать пять — за брачное свидетельство, — сказал я, — двадцать пять за письмо и десять за автобиографию.
— За что?
— За рассказ о вашей жизни.
— А-а. Большое вам спасибо. Мне как раз нужно теплое белье. На шестьдесят долларов можно много чего купить на распродаже старой одежды.
Я почувствовал, что заплатил ему слишком мало, когда он протянул мне письмо и свидетельство. Пряча их во внутренний карман пиджака, я коснулся пальцами фотографии, которую мне дала миссис Флейшер. Я показал ее Альберту Блевинсу, вспомнив с болью в душе, что Лорел вчера умерла.
— Узнаете ее, мистер Блевинс?
— Нет.
— Та самая девушка, на которой женился Джаспер.
— Никогда не встречался с нею.
Когда он возвращал мне фото, наши пальцы соприкоснулись, и я ощутил нечто вроде короткого замыкания — жужжание и ожог, словно я заземлил настоящее о реально осязаемую плоть прошлого.
На какую-то долю мгновения время затуманилось, будто его заволокло пеленой слез. Отец Дэви умер насильственной смертью. Его мать тоже умерла от насилия. Дитя насилия — Дэви — стремительно уносился по дороге, ведущей его прямиком назад, к Альберту Блевинсу. Сквозь это жужжащее потрескивание, ожог и туман я впервые по-настоящему осознал и прочувствовал, что это действительно означает — быть Дэви, и от сознания этого меня всего передернуло, словно через меня пропустили ток высокого напряжения.
— Нет, — сказал Блевинс, — жену Джаспера я никогда не видел. Красивая девушка.
— Была.
И, взяв фотографию, я вышел, пока кто-либо из нас не успел задать друг другу еще каких-нибудь
