на взрослого мужчину.
— Возвращайся к себе и сиди тихо! — рявкнула на него мать.
Он покачал всклокоченной головой.
— Не хочу сидеть! Меня мучают видения!
— Какие видения, Фриц? — спросил я.
— Мистер Броудхаст в могиле…
— Это ты похоронил его?
Он кивнул и расплакался. Так он и стоял, кивая и заливаясь слезами, пока мать не встала между нами. Она всем своим маленьким весом налегла на его безвольное тело и втолкнула его обратно в комнату. Потом закрыла дверь, повернула в замке ключ и, держа его, словно оружие, повернулась ко мне.
— Я прошу вас выйти отсюда! Вы опять выбили его из равновесия!
— Если это он вчера закопал Стенли Броудхаста, вам не удастся этого скрыть, миссис. Нужно быть сумасшедшей, чтобы пытаться…
Она выдавила звук, долженствовавший символизировать смех, но прозвучавший как тявканье терьера:
— Это не я сумасшедшая. Он имеет такое же отношение к смерти Стенли, как и я. Вы все так напугали его, так все перепутали в его бедной голове, что он уже сам не знает, где был и что делал! Но я абсолютно уверена в том, что ничего плохого он не сделал! Я хорошо знаю своего сына…
Она говорила это с такой уверенностью, что я почти поверил ей.
— Однако, я уверен, что он знает больше, чем говорит…
— Вы хотели сказать «знает меньше», не так ли? Он сам не знает, что он знает. И не стыдно вам преследовать бедную вдову и ее единственного ребенка?! Если доктор увидит его в таком состоянии, он захочет поместить его в сумасшедший дом.
— Он уже бывал там когда-нибудь?
— Нет, но чуть не попал туда. Если бы миссис Броудхаст не заплатила за лечение…
— Это было в 1955 году?
— Да. А теперь я прошу вас покинуть мою кухню. Я не приглашала вас сюда и прошу выйти!
Я поблагодарил ее и вышел. Возле дома стоял желтый спортивный автомобиль, из которого вышел не первой молодости мужчина в тренировочном костюме. Он достал из багажника докторскую сумку и двинулся в мою сторону. Седые волосы и голубые глаза резко контрастировали с его загаром.
— Доктор Жером?
— Да.
Он окинул меня вопросительным взглядом, я сообщил, кто я и чем занимаюсь.
— Меня пригласила Джин Броудхаст. Кстати, как себя чувствует Элизабет Броудхаст?
— Она измучена и потрясена, это привело к сердечному приступу. В целом, все не слишком серьезно.
— Я мог бы поговорить с ней?
— Не сегодня. Быть может, завтра. Но я бы не советовал говорить с ней о сыне. Да и о внуке тоже, — доктор глубоко вздохнул и произнес с неожиданным глубоким сочувствием: — Я осмотрел в морге тело Стенли. Печально, когда умирает такой юный человек!
— Причиной смерти была колотая рана?
— Вероятно.
— Вы были его врачом?
— Большую часть его жизни. Пока он жил дома, я осматривал его достаточно регулярно. Потом он временами наведывался ко мне. Он любил спросить моего совета, когда его что-то тревожило.
— Что именно его тревожило?
— У него были скорее эмоциональные, семейные тревоги. Я не считаю это темой для беседы с посторонними лицами.
— Стенли это уже не повредит. Он мертв.
— Бог его знает… — не без горечи произнес доктор. — Дорого я дал бы, чтобы узнать, кто убил и закопал его.
— Ваш пациент, Фриц Сноу, утверждает, что закопал его он.
Я следил за его реакцией, он не отвел взгляда своих спокойных глаз и его загорелое здоровое лицо оставалось все таким же. Он даже слегка усмехнулся:
— На вашем месте я бы в это не верил. Фриц во всем признается.
— Откуда вы знаете, что это не так?
— Он является моим пациентом вот уже двадцать лет…
— Он душевнобольной?
— Этого я не сказал бы. Он болезненно впечатлителен, склонен к самооговорам, во всем обвиняет себя. Если его вывести из равновесия, он полностью теряет ощущение реальности. Сколько я его знаю, бедняжка Фриц остается маленьким запуганным мальчиком.
— А чего он, собственно, боится?
— Помимо прочего, матери.
— Я бы тоже боялся…
— Все мы боялись бы на его месте, — пошутил доктор. — Это, хоть и хрупкая, но железная женщина. Что ж, ее сделала такой жизнь. Ее бедняга муж был очень похож на Фрица. Он не удерживался ни на одной работе. Подозреваю, что в основе всего лежит какое-то генетическое нарушение. Собственно, если дело касается наследственности, мы абсолютно бессильны…
Мы оба глянули в сторону дома. Миссис Сноу наблюдала за нами в окно, заметив, что мы смотрим в ее сторону, она опустила занавеску.
— Я должен навестить пациента, — произнес доктор.
— Может, мы поговорим о нем еще как-то? Даже если Фриц невиновен, как вы утверждаете, чем-то он, несомненно, связан с основным подозреваемым в убийстве Стенли, — я рассказал ему об Элберте Свитнере и найденной Килси студентке, которая его видела. — С другой стороны, известно, что Фриц имел доступ к орудиям, которыми выкопана могила. Более того, он признается, что похоронил Стенли…
Доктор медленно покачал седой головой.
— Если бы рухнуло небо, Фриц также приписал бы себе вину. Честно говоря, весьма вероятно, что Стенли сам себе вырыл могилу.
— Мы с помощником коронера допускали возможность этого…
— Учитывая факты, это более чем возможность, — отрезал Жером. — Осматривая тело Стенли, я обнаружил мозоли на его руках.
— Что за мозоли?
— Самые обычные. На обеих ладонях, — доктор похлопал широкими пальцами правой руки по открытой ладони левой. — Появились в результате механического воздействия, идентичны тем, которые появляются от лопаты на руках непривычного человека. Хотя, конечно, трудно поверить, чтобы кто-то сам копал себе могилу…
— Возможно, кто-то вынудил его, — ответил я. — Эл Свитнер, этот человек в парике, был рецидивистом. Он мог стоять над Стенли с пистолетом в руке. А, возможно, у Стенли были другие поводы копать…
— Какие?
— Не знаю. Возможно, он сам хотел закопать кого-то. С ним была молодая девушка… И его сынишка…
— Что же случилось с ними?
— Именно это я еду сейчас выяснять.
Глава 23
