Во-первых, всю свою жизнь Мисима всячески скрывал от посторонних тот факт, что он являлся участником похода японского флота против американской базы в Пирл-Харборе 7 декабря 1941 года в качестве помощника оператора Тагио Миямото, которому было поручено подготовить документальный материал для японской кинохроники. Самым странным был тот факт, что во время войны Мисима был офицером не флота, а армии, он участвовал почти во всех кампаниях японской армии генерала Хомма в Малайе, Голландской Индии и на Филиппинах, и не скрывал этого, но каким ветром его накануне войны занесло на палубу военного корабля — этого он объяснять не собирался, да у него никто и не спрашивал. Армейский офицер в кабине морского бомбардировщика, выполняющего сугубо морское задание — для Японии тех дней это было натуральным нонсенсом. Ведь известно, что во время войны сухопутные генералы в пику своим морским коллегам построили СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ МОРСКОЙ ФЛОТ, который включал в себя торпедные катера, подводные лодки и даже… авианосцы!
Но самое главное в конце концов заключалось тоже вовсе не в этом. Перед своей нелепой смертью Мисима заявил, что позор капитуляции Японии во второй мировой целиком и полностью ложится на головы неких предателей-адмиралов, которые вошли в сговор с американцами и привели свой флот к поражению в борьбе с более слабым по духу американским противником. Лидер 'Общества Щита' особенно обращал внимание на тот факт, что японская армия терпела поражения только тогда, когда ей приходилось полагаться на поддержку флота, а в самостоятельных кампаниях ей не было равных среди всех армий мира. В качестве примеров он приводил героическое сопротивление императорских армий на Новой Гвинее, в Бирме, на Суматре, которое враг не смог сломить вплоть до момента капитуляции самого правительства. В своих заявлениях, правда, Мисима не указывал никаких имен, и не приводил никаких прямых фактов измены, однако с одним американским газетчиком, которому по каким-то причинам доверял более остальных, он был предельно откровенен, сообщив, что почти закончил книгу на эту тему, и эта книга по сенсационности приведенного в ней материала затмит все написанное и поставленное Мисимой ранее вместе взятое. Настырный газетчик, руководствуясь полученной информацией, пошел дальше и разнюхал, что выпуск разрекламированной 'последним самураем' книги должен быть приурочен к некоему 'дню Д', значение которого ему разгадать так и не удалось. Зато после смерти Мисимы выяснилось, что 'день Д' — это именно 13 октября, дата, на которую был назначен антиконституционный путч…
Однако выяснить, что стало с новой книгой Мисимы так никто и не смог. Американец, поднявший было этот вопрос в прессе, внезапно заболел и умер от инфаркта в японском военном госпитале, и после него не осталось никаких бумаг, которые могли бы пролить хоть какой-то свет га этот вопрос. Куда же они, черт подери, подевались? Коллеги американца вспомнили, что газетчик возил с собой целые чемоданы всевозможных документов. Но в конце концов на след ни одного из них выйти никому так и не удалось. Что, впрочем, не помешало Гейнцу Отту через 30 лет попытаться все же решить эту проблему, и на его взгляд это ему удалось.
Как известно, после провала путча 13 октября с собой покончило всё руководство 'Общества Щита', а также многие рядовые его члены. Однако, как ни странно, в живых остался личный адъютант Юкио Мисимы — Мори Тачикава. Этот человек в самый ответственный для всего самурайского движения момент не решился проявить свой самурайский дух, совершив харакири вместе со всеми, и очутился за решеткой, где ему предстояло отсидеть без малого 30 лет. Однако не прошло после суда и тридцати месяцев, как он оказался на свободе, и о возрождении оказавшегося столь непопулярным в современной Японии самурайского духа от него никто больше не слышал. В 1990 году Отт посетил Японию и решил попытаться выведать у Тачикавы кое-какие подробности, касавшиеся источников вдохновения его бывшего предводителя.
Мори Тачикава к тому времени имел солидный стаж работы в фирме 'Кюдзей суого', торгующей стиральными машинами и прочими бытовыми агрегатами, и занимал пост генерального директора филиала этой фирмы в Нагое. Отт добился аудиенции с этой по прежнему высокопоставленной, несмотря на смену занятий, личностью, и напрямую спросил его, что именно Тачикаве известно о последней книге Мисимы, так и не увидевшей свет, но содержавшей в себе, по некоторым сведениям, довольно любопытные вещи?
Тачикава очень внимательно выслушал Отта, а затем с типично японской вежливостью, никак не выдававшей в нем бывшего ярого самурая, ответил, что ему об этой книге известно только то, что известно и всем остальным. Однако он подтвердил, что книга БЫЛА НА САМОМ ДЕЛЕ, Тачикава своими глазами видел верстанную рукопись, и Мисима не врал — она должна была выйти сразу же после 'дня Д', но только не в Японии, а в… Америке! Издательство Тачикаве известно не было, тем не менее он заявил, что все же видит возможность помочь ученому, направив его поиски в нужное русло. Взамен японец требовал самую малость — не упоминать его имени в связи с этим делом нигде и никогда вплоть до его смерти (наступившей, кстати, в прошлом году, так что запрет на разглашение снят). Слово немецкого ученого оказалось достаточной гарантией, и тогда Тачикава назвал Отту имя человека, единственно через которого тот и мог распутать узел тайны утерянного 'манускрипта' Мисимы. Никаких рекомендаций, понятно, Тачикава дать не смог, и потому Отту пришлось действовать на свой страх и риск, полагаясь на свой собственный авторитет, и еще на удачу. Короче, человеком, которого 'сдал' торговец стиральными машинками, был не кто иной, как… сын уже известного нам Минору Генды, 'тигра Пирл-Харбора' и 'жертвы Мидуэя', ныне покойного. Имя нашего следующего героя — Матоме.
По словам Тачикавы, Мисима неоднократно встречался с Матоме Гендой в 60-х, и даже совместно с ним написал сценарий к знаменитому фильму 'Меч самурая', в котором сыграл роль главного героя — офицера императорской армии, пережившего и кошмарную войну, и позорную капитуляцию только лишь для того, чтобы бесславно погибнуть в нелепой стычке с пьяными американскими солдатами оккупационной армии буквально через месяц после возвращения с фронта.
Отт немедленно отправился к Генде и попытался с ним встретиться, но не тут-то было. Сын знаменитого отца в те дни вовсю наслаждался жизнью обеспеченной отцовскими миллионами, и находился где-то на курортах Восточной Африки. Отт хоть и был человеком не особо бедным, однако не мог себе позволить мотаться за порхающим по белу свету богачом, и потому ему ничего не оставалось иного, как поджидать Генду в Японии — благо работы и так было предостаточно. И вот, копаясь как-то в архивах токийского полицейского управления, немец наткнулся на интересный материал, касающийся взаимоотношений Матоме Генды с самураем Мисимой.
Оказывается, генеральский сынок в молодости далеко не был таким благополучным юнцом, каким его можно было бы представить сейчас. В 60-х годах у Матоме Генды было несколько приводов в полицию за употребление и торговлю сильными наркотиками, а в Японии это преступление и поныне квалифицируется даже тяжелее, нежели убийство человека. Папашино имя и деньги погасили готовый разразиться скандал, но отпрыск 'разрушителя Пирл-Харбора' и не думал униматься.
В 1965 году после очередного задержания на помощь молодому Генде пришел Юкио Мисима — инициатор 'возрождения самурайского духа'. Генда-папаша без лишних раздумий заставил Генду-сына подчиниться железной воле 'спасителя душ', хотя тот не был летчиком, как он сам, и даже моряком. Но следует помнить, что оба офицера участвовали в 1941 году в налете на Пирл-Харбор, и находились на одном корабле — флагманском авианосце 'Акаги', символе мощи нации до вступления в строй суперлинкора 'Ямато'. В полете флагман Генда и помощник оператора Мисима разместились, правда, в разных самолетах, но их глазам над разгромленной американской базой представилась одна и та же картина. Мисима с готовностью взял непослушного юнца под свое крыло, и вскоре вышиб из его зеленых мозгов всю молодую дурь. Послушного самурая из Генды, правда, ему сделать не удалось, зато полиция Токио вздохнула с облегчением — полицейским совсем не с руки было ссориться с национальным героем Японии из-за каких-то там 'недоразумений'…
Когда подошло время и старик Генда окочурился от старости, раскатывая по заграничным курортам, его неистребимую тягу к путешествиям перенял Матоме. Во время неудавшегося путча Мисимы в 1970 году Матоме находился с женой и детьми в Великобритании, знакомясь с достопримечательностями королевских резиденций, но узнав о трагической гибели Мисимы, он немедленно примчался в Токио, чтобы принять участие в пышных похоронах своего “спасителя”. После окончания похоронной церемонии и погребения, находившийся в состоянии непонятной эйфории Генда на вопрос одного из журналистов насчет того, что он думает о смерти предводителя “Общества Щита”, произнес довольно странную фразу:
“…НЕ ИНАЧЕ КАК ДУХ МАЙОРА ФРЕДЕРИКА ПРИЗВАЛ К ОТМЩЕНИЮ…”
Отт долго ломал голову над тем, что же это такой за “майор Фредерик”, дух которого может
